Очень нехорошо с моей стороны, что я раньше не» позаботилась узнать, что стало с вами и вашим братом после смерти отца.
Говоря это, она повернулась к Клайду. Тот склонился в поцелуе над ее рукой, и на лице герцогини можно было прочесть явное одобрение его красоте и манерам.
— Этот первый ваш визит, — сказала герцогиня, — не будет последним, — могу вам обещать. Мне совестно за то, что он произошел так поздно, и я благодарна моему внуку за то, что сегодня вы здесь.
Впервые Сильвина осмелилась взглянуть на маркиза. На лице его читалась доброта и спокойствие, подумала она, а не жестокость и беспощадность, как в министерстве иностранных дел. Здесь, в Алтон-Парке, он больше походил на того человека, которого она встретила в лесу и по ошибке приняла за местного, ничем не примечательного фермера. Девушка почувствовала, что краснеет при мысли о том, какой непростительно наивной была, но тут же вспомнила, что теперь это не имеет значения.
Она ненавидит маркиза. Он для нее — ничто. Эпизод в лесу остался в прошлом, и они оба никогда больше не упомянут о нем.
— Могу я предложить вам рюмку вина, мисс Блейн? — спросил маркиз.
Она не могла понять, почему даже сам звук его голоса повергает ее в смущение.
— Нет… нет, спасибо, милорд, — быстро отозвалась она.
— Мне кажется, следует выпить чего-нибудь после столь долгой поездки, — настаивал он.
Не желая показаться невежливой, она приняла из его рук хрустальную рюмку, в которой, как ей показалось, была мадера.
— Вы любите вино? — спросила вдовствующая герцогиня. — Или, может быть, вы предпочли бы чашку шоколада? Мне всегда хочется шоколада, когда меня растрясет на этих отвратительных дорогах. Наши местные власти вечно обещают исправить главные проезжие дороги его величества, но я уверена, что если работы и дальше будут вестись в таком темпе, то меня растрясет даже тогда, когда меня повезут хоронить.
Сильвина почувствовала, как маркиз берет у нее рюмку.
— Как это глупо с моей стороны, — проговорил он. — Я сам должен был сообразить насчет шоколада — или даже чая, если вы предпочтете.
— Я уверен, что Сильвина выбрала бы чай, — вмешался мистер Каддингтон тоном собственника. — Это единственная роскошь, которую она себе позволяет, и я уже решил для себя, что заведу для нее обширные запасы, во что бы они мне ни обошлись.
— Значит, чаю, — негромко сказала герцогиня.
Лакей поставил поднос, на котором стоял графин с вином, и поспешно вышел.
— Мне бы не хотелось затруднять вас, мадам, — смущенно обратилась к герцогине Сильвина.
Но ответил ей маркиз:
— Желания наших гостей, каковы бы они ни были, никогда нас не затрудняют, — твердо произнес он. — Могу вас заверить, что мы обладаем прямо-таки волшебными возможностями предоставить им все, что требуется.
Сильвина прекрасно поняла, что хочет сказать маркиз. Но как он смеет, после всего, что сделал, напоминать ей о волшебной трапезе, за которой они сидели наедине в маленьком греческом храме.
Она бросила на него мгновенный взгляд, — как ей казалось, презрительный. На самом деле она выглядела такой юной и беззащитной!
Девушка понятия не имела, что когда маркиз увидел ее в холле, его охватило почти непреодолимое желание заключить ее в объятия и сказать, что ей не надо бояться, что здесь никто не причинит ей зла, порукой чему будет он сам.
Сильвина показалась ему такой хрупкой и беззащитной в бледно-голубом дорожном плаще и модной шляпке с высокой тульей; отделанной маленькими синими страусовыми перьями и лентами того же цвета, завязанными под ее нежным подбородком.
Девушка была элегантно и модно одетой, но маркиз подумал, что в своем старомодном зеленом газовом платье она была еще милее.