Правда, последний укол в бедро он чуть было не пропустил и спасся лишь благодаря стремительному отступлению в виде прыжка с переворотом…
Неискушенному в фехтовании такой поединок казался бы скучным - слишком коротко, слишком быстро…
- Фууф, чуть не достал, - усмехнулся Король.
- Значит, всё еще впереди, - ответил, тоже ухмыляясь, Судья.
На это Фредерик скептически приподнял бровь и ринулся в новую атаку, нанося колющие удары, то справа, то слева. Ноги его с легким шелестом скользили по каменному полу, шаг за шагом, быстро-быстро. На это Бертрам ответил стремительными хлещущими блоками и таким же быстрым отходом назад. Еще секунда, и Фредерик в глубоком выпаде почти распластался на полу, целя снизу вверх в шею кузену. Тот опрокинулся назад, ударом ноги отбил клинок, перевернулся, встал прямо и сказал, как только что Фредерик:
- Фууф.
Именно в этот момент Король уже держал кончик меча у его живота:
- Есть!
- Черт! - с досадой мотнул головой Бертрам. - Когда ты успел?
Фредерик отвел клинок, пожал плечами:
- Кстати, где твой брат? Все пытается примерить корону Эрина?
Восточный Судья, пару раз глубоко вздохнул, чтоб восстановить дыхание, и отдал меч подбежавшему оруженосцу, принял из его рук полотенце, ответил:
- Ты прав - он в саду. Ухаживает за княжной. Очень уж она ему приглянулась.
- А клялся, что никогда больше не влюбится, - заметил Фредерик, также отдав клинок пажу.
- Разве можно всерьез воспринимать слова, сказанные в отчаянии? - возразил Бертрам. - Климент молод, порывист. А то, что произошло, и человека опытнее да постарше выбило бы из колеи.
- Твоя правда, - пробормотал Фредерик, выпив стакан воды…
* * *
Полгода назад Северный Судья Климент уже намеревался объявить о своей помолвке с юной красавицей Агнессой, внучкой барона Милара. Именно ее Климент представил Фредерику и Коре в день их свадьбы как свою будущую невесту. Девушке тогда было четырнадцать лет, и юный Судья ждал, когда же ей исполнятся заветные шестнадцать. Именно после шестнадцатилетия девушкам позволялось выходить замуж. Но то, что начиналось безоблачно и радужно, окончилось трагедией…
Барон Милар прибыл на взмыленных лошадях в замок Климента, где уже начали готовиться к помолвке, и сообщил, проливая горючие слезы на плече Климента, что его внучка тяжело больна и вряд ли поправится.
- Я ваш верный слуга. Я не могу предлагать вам усыхающий побег, - так говорил убеленный сединами старик.
Климент в тот миг потерял дар речи. Ни слова не говоря, он как во сне прошел в свои покои и закрылся там. Не выходил дня три, пока Фредерик и Бертрам, прибывшие в замок и узнавшие о таких несчастиях, громогласно не пригрозили вынести к чертям тяжелые дубовые двери комнат Северного Судьи.
- Выходи! - орал Восточный Судья. - Если вздумал повеситься, то - пожалуйста! Только получи сперва от меня братский пинок в качестве благословения!
- Это всё из-за нас, - стонал рядом за колонной барон Милар. - Не хватало, чтоб еще и юный лорд пострадал!
- Неужели хворь Агнессы столь безнадежна? - спрашивал Фредерик.
- Поверьте, государь, это трагедия для меня, для всей нашей семьи, - отвечал барон. - Все так внезапно.
- Мои доктора к вашим услугам, - так сказал Король.
Линар оказался бессилен, Орни - тоже. И если Линар отвечал на все вопросы родных девушки уклончиво, стараясь заранее не обезнадеживать, то знахарка сразу покачала головой, сказав "это воспаление кишок, ей не выжить".
Агнессу мучили сильные боли и горячка. Она умерла на руках матери, жалобно плача и цепляясь за нее тонкими руками…
Климент, ничуть не стесняясь, плакал на ее похоронах и шептал, что никогда больше не полюбит другую…
* * *
Такие печальные события еще больше сблизили сыновей лорда Освальда и Фредерика.