И все-таки теперь, через восемь лет после избрания, она задавала осе те же вопросы и получала на них все те же ответы, которые ответами не были.
Где-то, когда-то она, должно быть, допустила ошибку. В конце концов ведь не существовало указаний, как надлежит управлять Ключом. Каждый из джабиров прилагал все силы к тому, чтобы узнать это, но Дженн ожидала от себя гораздо большего, и лишь Роберту хватило мудрости усомниться в этом...
Молчание.
Будь проклят Ключ!
Пройдет совсем немного времени, и Дженн придется предстать перед советом, отвечать на вопросы, принимать решения, возглавить Анклав в ситуации, контролировать которую ей не удавалось.
«Ты делаешь это нарочно, да?»
«Мы отвечаем на твои вопросы».
«Но при этом ты уклоняешься от ответа. Ты никогда ничего не говоришь мне о Каликсе. Почему?»
«О нем ты спрашиваешь? Мы ответили на все вопросы, которые ты задала».
«Неправда! Я испробовала сотни разных вариантов одного и того же вопроса, но ты отказываешься сообщить мне единственную вещь, которую я по-настоящему хочу знать! Почему?»
Ключ снова долго безмолвствовал. Ответ, когда он все-таки был дан, прозвучал тихо и почти озадаченно:
«Мы не можем найти вопроса, на который бы не ответили. Мы не всегда понимаем, о чем ты спрашиваешь».
Сделав глубокий вдох и стиснув руки, чтобы окончательно не потерять терпение, Дженн кивнула.
«Прекрасно. Тебе известно слово „Калике“?»
«Да».
«Ты знаешь, что оно означает?»
«Калике— это сосуд, емкость, вместилище».
«Так, значит, мы ищем именно это? Вместилище? Отвечай!»
«Ты не задала вопроса».
«Ты оберегаешь Калике? Так? Роберт говорил, что ты никогда и не собирался сделать так, чтобы мы получили Калике. Именно этого ты добиваешься? Прячешь от нас Калике? Потому что... потому что мы причиним ему вред?»
Дженн умолкла, крепко зажмурив глаза: она знала, какой ответ сейчас услышит.
«Безопасность — это Анклав. Мы защищаем вас здесь. Вам не следует бояться».
«Проклятие, я не боюсь! Нисколько не боюсь за себя!» — Дженн втянула воздух и медленно выдохнула, заставляя себя избавиться от отчаяния, прогнать гнев.
Ничего не получится... Нет смысла пытаться и дальше. Что бы ни скрывал Ключ, не в ее силах открыть это.
«Не тревожься, малышка, Союзница. Мы здесь».
Непрошеное утешение заставило Дженн насмешливо улыбнуться. Она повернулась, собираясь отправиться завтракать, и обнаружила, что в дверях, прислонившись к каменной притолоке и сложив руки на груди, стоит Финлей.
— Доброе утро. Дженн вздохнула.
— Прошу тебя, Финлей, не начинай все сначала. Финлей поднял брови, не осуждая и не насмехаясь.
— Понятно. Не обсудить ли нам все за чашкой чая?
Было еще так рано, что в столовой лишь начинали готовиться к новому дню. Свежий хлеб только что испекли, и Финлей принес несколько ломтей, а также мед и две кружки чая с мятой. Поставив на стол поднос, он расставил все перед Дженн. Однако разговора он не начинал до тех пор, пока не умял добрый кусок хлеба с медом и не смыл ночную паутину с рассудка горячим питьем.
Откуда, во имя всех богов, научился он наконец такому терпению?
— Как я понимаю, — проговорил Финлей между глотками, внимательно глядя на Дженн, — Ключ не оказался более разговорчивым насчет Каликса, чем раньше?
Дженн откинула с лица пряди выбившихся волос и отломила корочку теплого хлеба. Опустив глаза, она медленно жевала, вспоминая состоявшийся разговор с Ключом.
— Не знаю... Мне все время кажется, что если бы я смогла найти правильные слова... Только все это так...
— По-детски?
— Да. И ничего никогда не меняется. Можно было бы думать, что теперь, после восьми лет такой тесной связи... Ведь я-то изменилась, так почему не меняется ответ Ключа? Я просто... не понимаю, чего он от меня хочет, а иногда, похоже, он не понимает, чего от него хочу я.