Ступая как можно тише, она выскользнула из спальни и двинулась по коридору, надеясь, что Эндрю не проснется и не станет ее ни о чем спрашивать.
Дженн не нужно было думать о том, как попасть в главную пещеру. Дорогу туда она могла найти во сне, с завязанными глазами, с заткнутыми ушами. Что-то в их взаимодействии с Ключом всегда заставляло его сообщать ей, где она находится, даже не говоря с ней напрямую. Так и теперь она делала необходимые повороты, не задумываясь; ранним утром никто не попадался ей навстречу. Дженн помедлила на пороге огромного помещения, глядя на возвышение, скрытое тенями. Масляные лампы, висящие высоко под потолком, не могли разогнать темноты.
Ключ. Вечно переменчивый и вечно неизменный. Он стоял в пустой пещере, одновременно невинный и всезнающий, — колокол, подвешенный к кованой треноге, украшенной изображениями листьев. Однако, когда Дженн разбудит его, произойдет первое из чудес: колокол превратится во влажно поблескивающий шар, и Дженн будет говорить с ним, выслушивая шепот или громогласные ответы, возникающие в ее голове, так что никто другой ничего не сможет услышать.
Роберт говорил ей, что Ключ — враг, предупреждал, что ей следует держаться от него подальше, рисковал очень многим, чтобы спасти ее от Ключа. Однако Дженн вернулась сюда по собственной воле, почему-то уверенная, что Роберт ошибается, что ее сила, такая отличная от всего известного и настолько превосходящая силу других — кроме Роберта — колдунов, даст ей власть управлять Ключом, что именно ей предназначено судьбой свершить древнее пророчество.
Мысль о том, что Роберт не испытал бы удовлетворения от доказательства собственной правоты, принесла Дженн некоторое утешение.
Моги сами понесли Дженн вперед. Ее сандалии из мягкой кожи шуршали по каменному полу, и этот звук почему-то напомнил Дженн о боли, которая осталась в далеком прошлом. В уме Дженн пыталась подобрать слова, отсеивая и отбрасывая ненужные, прилагая все силы, чтобы выстроить их должным образом, создавая точную комбинацию, которая позволит получить от Ключа необходимые сведения и докажет наконец, что Дженн не потерпела поражения, что она — действительно та, кому предназначено управлять Ключом, как это было предсказано.
«Я пришла, чтобы задать вопрос».
«Тогда спрашивай», —прозвучавший в сознании Дженн голос Ключа был так же тих, как ее собственный.
«Где находится Калике? — И как всегда, ответом ей было лишь молчание. Ничуть этим не удивленная, Дженн продолжала: — Тебе известно, где он находится? Можешь ли ты сообщить мне хоть что-то о Кал иксе? Как он выглядит? Что мы должны с ним сделать? Может ли Калике в самом деле показать нам, как жить вне Анклава без страха и не подвергаясь опасности?»
Ключ помедлил, словно обдумывая вопросы, которые Дженн задавала ему так много раз.
«Безопасность — это Анклав. Мы защищаем вас здесь».
Проглотив разочарование, Дженн сделала шаг вперед, однако подниматься на возвышение не стала, не желая в полной мере будить Ключ и оповещать весь Анклав о своей новой неудаче.
«Ты хоть знаешь, что такое Калике?»
Последовала новая долгая пауза. Дженн тоже молчала, стараясь не думать о раскинувшейся у нее за спиной пещере, где совсем скоро соберется совет, на котором ей придется признаться в том, что она опять не справилась с обязанностями джабира, что Ключ, выбрав ее в предводительницы, не проявил мудрости.
Все летописи, сохранившиеся в Анклаве, говорили одно и то же: Калике освободит колдунов от необходимости скрываться, а Ключ, как только его станет направлять тот, кому следует, скажет, где найти Калике. Все жители Анклава — все без исключения — верили, что Дженн и есть тот самый человек.