Не требовалось особой проницательности, чтобы уловить в ее тоне едкие нотки. — Я-то, говоря о каких-то других ваших планах, имела в виду совершенно определенное: что вы, возможно, предпочтете провести этот вечер с Фулкари. Но и уединенные размышления о будущем тоже весьма важны, Деккерет. Вы, конечно, могли отказаться от приглашения.
— Конечно, я не мог этого сделать, — в тон ей откликнулся Деккерет. — От вашего приглашения я отказаться не мог. И вот я здесь. Фулкари не пригласила меня, а вы пригласили. Хотя я не совсем понимаю зачем. Вараиль, с какой целью вы пригласили меня к себе сегодня? Просто чтобы посетовать на то, что вам неизбежно придется переселиться в Лабиринт?
— Мне кажется, что мы опять ссоримся, — спокойно произнесла Вараиль.
Деккерету захотелось накрыть ее руку ладонью, но такой фамильярности с женой короналя он, конечно, не мог себе позволить. Следя за тем, чтобы его слова прозвучали как можно спокойнее, он сказал:
— Мы оба переживаем непростое время, и напряжение берет свое. Позвольте мне снова спросить вас еще раз: почему я здесь? Только потому, что вам хотелось пообедать в компании? Вы могли пригласить Теотаса и Фиоринду или Гиялориса, или даже Мондиганд-Климда. Но вы послали за мной, хотя и считали, что я, возможно, намеревался провести вечер с Фулкари.
— Я послала за вами, потому что считаю вас другом, — ответила Вараиль, — человеком, способным понять те чувства, которые испытываю я, зная о возможности перемен в правительстве, человеком, который, по вашим же собственным словам, и сам испытывает нечто подобное. Но также для того, чтобы выяснить, намерены ли вы были провести сегодняшний вечер с Фулкари.
— Ах, Вараиль, какой же окольный путь вы выбрали.
— Вы так считаете? Но в данном случае мне он показался наиболее подходящим.
— Но почему вы вдруг заинтересовались моими планами на вечер?
— По Замку ходят пересуды, что вы утратили к ней интерес.
— Это неправда.
— Ладно. Вы любите ее, Деккерет?
Он почувствовал, как кровь прихлынула к его щекам.
— Вы же знаете, что люблю.
— И все же в первый же вечер по возвращении из поездки вы предпочли ее обществу одиночество.
Деккерет взял салфетку обеими руками за уголки и принялся крутить ее.
— Я уже сказал вам, Вараиль: я хотел побыть один. Подумать о том, что ждет всех нас впереди. Если бы Фулкари пожелала увидеть меня, ей стоило лишь сказать слово, и я тут же отправился бы к ней, как пришел к вам. Но приглашение прибыло не от нее, а от вас.
— Возможно, она решила посмотреть, что вы будете делать.
— А теперь вообразит, что я ваш любовник, не так ли?
Вараиль улыбнулась.
— В этом я очень сомневаюсь. Зато она наверняка подумает, что занимает не слишком важное место в вашей жизни. В противном случае вы именно ей уделили бы первую ночь по возвращении. Это говорит о безразличии, а отнюдь не о страсти.
— Я же сказал, что люблю ее. И она знает об этом.
— Знает?
Деккерет удивленно вскинул брови.
— Неужели вы думаете, что я могу позволить ей сомневаться на этот счет?
— Деккерет, вы говорили с ней о браке?
— Пока еще нет. А-а… теперь я вижу, с какой целью вы меня здесь допрашивали. —Деккерет уставился в пространство; с его лица исчезло всякое выражение. — Неужели она попросила вас об этом? — холодно спросил он.
В глазах Вараиль вспыхнул мгновенный гнев.
— Деккерет, это уже слишком! Но нет, нет! Она ни о чем не подозревает. Вся вина лежит на мне. Вы мне верите?
— Я никогда не посмел бы сомневаться в ваших словах, госпожа.
— Ну что ж, Деккерет, остается объяснить, в чем дело. Вы скоро станете короналем, это ясно. Согласно традиции, короналю очень желательно иметь жену.