— Ты со мной не согласна?
— Может быть, для тебя и впустую. Но не для меня. Все чувства, которые я питала к тебе, были реальными. Они и сейчас не изменились. — Фулкари на мгновение умолкла, чтобы глотнуть воздуха, а затем смело ринулась вперед. Терять ей было нечего. — Я люблю тебя, Деккерет. И не потому, что ты напоминаешь мне о ком-нибудь другом
Он ошалело уставился на нее.
— Ты меня все еще любишь?
— А я тебе когда-нибудь говорила, что перестала?
— Всего лишь несколько минут тому назад ты была в настоящей ярости, когда я сообщил тебе, что первоначально увлекся тобой из-за образа Ситель, который хранился в моей памяти.
— А какой женщине было бы приятно услышать подобное? Но почему я должна придавать этому какое-либо значение? Ситель давно нет на свете. Как давным-давно не существует и того мальчика, который мог быть или не быть влюблен в нее — даже в этом он не был уверен. Но ты и я, мы оба здесь.
— Чего бы то ни стоило? — недоверчиво спросил Деккерет.
— Возможно, это и впрямь обойдется недешево, — отозвалась Фулкари. — Знаешь что, Деккерет, скажи мне только одно: насколько трудно, по твоему собственному мнению, быть женой короналя?
14
— Мой лорд? — вопросительно произнес Теотас из-за порога.
Он стоял в открытых дверях официального кабинета короналя, просторной комнаты с огромным окном, из которого открывался захватывающий дух вид на неимоверную пропасть, над которой проходило это крыло Замка.
Когда Теотас попросил об аудиенции, Деккерет предложил ему прийти в новый кабинет в Длинном зале Метираспа, которым он в последнее время постоянно пользовался Но Теотасу это показалось очень неприятным Это было неправильно. Именно эту комнату он всегда связывал с величием и мощью лорда короналя. Во время царствования Престимиона он много раз посещал здесь короналя в дни кризисов, которых так много пришлось на долю его старшего брата Вопрос, который он хотел обсудить с лордом Деккеретом, имел высочайшую важность, и именно в этой комнате, только в ней, он хотел его обсуждать. Как правило, мало кто решается выдвигать короналю свои условия. Однако Деккерет милостиво пошел навстречу его просьбе.
— Входите, Теотас, — сказал Деккерет. — Садитесь.
— Мой лорд, — повторил Теотас и сделал приветственный знак Горящей Звезды.
Корональ сидел за роскошным старинным столом, вырезанным из цельного комля красного палисандрового дерева с естественным узором волокон, похожим на Горящую Звезду — эмблему, которую коронали использовали со времен лорда Дизимаула на протяжении уже пятисот, если не больше лет Теотас почувствовал нечто вроде шока, увидев лорда Деккерета сидящим за тем самым столом, за которым столько лет работал лорд Престимион Но этот шок был ему нужен.
Ему было очень важно при каждой возможности напоминать себе о великой перемене, происшедшей не так давно в жизни империи, о том, что Престимион переехал в Лабиринт, чтобы стать понтифексом, что роскошный стол, который до Престимиона принадлежал лорду Конфалюму, а до Конфалюма лорду Пранкипину, теперь принадлежал лорду Деккерету.
Деккерет хорошо смотрелся за этим столом; по правде говоря, лучше, чем Престимион. Стол всегда казался слишком большим для низкорослого Престимиона, зато высокая массивная фигура Деккерета прекрасно гармонировала с его внушающими почтение размерами. Он был одет в традиционные королевские одежды зеленого и золотого цветов, подбитые горностаем, и излучал такую силу и уверенность, что донельзя утомленный, дошедший почти до предела своей силы и выносливости Теотас внезапно почувствовал себя старым и слабым рядом с этим человеком, который был всего лишь на несколько лет моложе его.
— Ну, что ж, — произнес Деккерет. — Так-так…
— Так-так… — словно эхо, откликнулся Теотас.