Существовала ли где-нибудь в галактике еще одна двухголовая раса? А бледная, безволосая, гладкая, как белый мрамор, кожа, бесконечно мрачное выражение лиц, жестко сжатые безгубые разрезы — такими были их не умеющие улыбаться рты… Благодаря такому их облику большинство представителей иных рас относились к ним как к ужасным бездушным чудовищам.
И все же один из них — этот двухголовый волшебник — был близким советником и другом лорда Престимиона. Этому требовалось объяснение. Деккерет пожалел, что не озадачился его поисками намного раньше.
— Я давно уже знаю, мой лорд, о том, что вы не испытываете симпатии к так называемым оккультным наукам, — начал Мондиганд-Климд. — Разрешите мне для начала сообщить вам, что я разделяю ваше отношение. Деккерет нахмурился.
— Довольно странно слышать такое от вас.
— Почему же?
— Из-за парадокса, содержащегося в ваших словах. Профессиональный маг утверждает, что скептически относится к магии. И говорит об оккультных науках «так называемые оккультные науки»!
— Да, я действительно скептик, хотя и не совсем такого рода, как вы, ваше высочество. Если я правильно понимаю вас, вы исходите из предположения, что все предсказания — это простые догадки, вряд ли дающие более достоверный результат, чем простое подбрасывание монетки, тогда как…
— О, совсем не всякие предсказания, Мондиганд-Климд. — Деккерету было очень неприятно все время переводить взгляд с одной головы на другую и смотреть в одну пару глаз, пытаясь угадать при этом, которая из голов заговорит в следующий момент. — Я признаю, что врууны, например, обладают любопытным качеством, благодаря которому могут безошибочно свернуть в нужную сторону на развилке совершенно незнакомой дороги. И ваше собственное многолетнее сотрудничество с лордом Престимионом позволяет мне сделать вывод, что вы дали ему немало ценных советов. Даже в этом случае…
— Да, это достаточно внушительные примеры, — перебил его су-сухирис. Сейчас говорила левая голова, обладавшая более глубоким голосом. — Можно было бы назвать и другие явления, которые трудно объяснить чем-либо иным, кроме их волшебной природы. Бесспорно, эти вещи эффективны, хотя и легко вводят неосведомленных в заблуждение. Говоря о том, что я в известной степени разделяю вашу точку зрения на колдовство, я имею в виду множество причудливых и, если можно так выразиться, варварских культов, заполонивших мир за минувшие пятьдесят лет. Людей, которые хлещут друг друга страшными бичами и обливаются кровью свежезарезанных бидлаков. Идолопоклонников. Тех, кто выбирает объектом своей веры механические устройства или причудливые амулеты. Вы и я — мы оба знаем, насколько все это бессмысленно. Лорд Престимион во время своего царствования проводил негласные и очень тонкие действия для того, чтобы создать впечатление, что все эти вещи выходят из моды. Я уверен, мой лорд, — где-то посреди монолога Деккерет понял, что инициативу внезапно взяла на себя правая голова, — что и вы продолжите эту политику.
— Можете быть в этом уверены.
— А могу ли я спросить, планируете ли вы назначить Верховного мага, после того как официально получите свой титул? Нет-нет, я не ищу работы. Вы, конечно, должны уже знать, что новый понтифекс попросил меня отправиться вместе с ним в Лабиринт, как только завершится церемония вашей коронации.
Деккерет кивнул.
— Я не знал этого, но ожидал. Что касается нового Верховного мага, то должен признаться вам, Мондиганд-Климд, что пока что совершенно не думал об этом. Хотя склонен считать, что он мне не понадобится.
— Поскольку вы заранее знаете: что бы он вам ни сказал, все это будет бесполезно?
— В сущности, да.
— Ну что ж, это только вам решать, — сказал Мондиганд-Климд, и по его тону было ясно, что этот вопрос нисколько его не интересует. — Однако в настоящее время Верховный маг все еще состоит на службе у короналя, и я считаю себя обязанным сообщить новому короналю, что я имел изрядно озадачивающее меня откровение, которое может оказать влияние на его царствование.