— Фулкари подплыла к бортику и легко выбралась на сушу. Келтрин, чуть помедлив, последовала за нею. Фулкари обхватила сестру обеими руками за талию и, откинувшись назад, чувственно потянулась, как большая кошка. — Все равно я никогда не понимала твоего увлечения мечами и саблями. Что может быть хорошего в фехтовании? Особенно для женщины.
— А что хорошего в том, чтобы быть придворной дамой? — парировала Келтрин. — По крайней мере, фехтовальщица сможет действовать не только своим языком.
— Может быть, и так Но, согласись со мной, это умение все равно никогда и ни для чего не удастся применить. Ладно, думаю, ты скоро перерастешь эту болезнь. Пусть только какой-нибудь принц пленит твое воображение, и мы больше никогда и ничего не услышим о твоих рапирах и дубинках.
— Конечно, ты права, — с нескрываемым ядом в голосе откликнулась Келтрин.
Скорчив сестре рожу, она проворно вскочила на ноги, пробежала по краю бассейна на его дальний конец и прыгнула в воду, вернее, упала в нее плашмя, так что от удара почувствовала ноющую боль в груди и животе. Делая сердитые, резкие взмахи руками, поднимая тучу брызг, она подплыла туда, где сидела Фулкари и, положив локти на бортик, уставилась на сестру.
— Наверное, твой корональ устроит нам хорошие места на церемонию коронации? — спросила она, сверкнув широкой ехидной улыбкой.
— Мой корональ? Это каким же образом он стал моим короналем?
— Не надо прикидываться со мной, Фулкари.
— Принц Деккерет, нет, теперь следует говорить: лорд Деккерет, — чопорно произнесла Фулкари, — и я — просто друзья. Так же, как ты и Септах Мелайн — просто друзья, Келтрин.
Келтрин вскарабкалась на край бассейна и встала рядом с сестрой так, что на ту капала вода.
— Нет, мы, пожалуй, не совсем такие друзья, как ты и Деккерет
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ведь ты же занималась с ним этим, правда?
На щеках Фулкари появился легкий румянец. Но она лишь мгновение помедлила с ответом.
— Ну… да… конечно… — Эти слова прозвучали почти вызывающе.
— И поэтому вы с ним…
— … Являемся друзьями. Друзьями, и никем иным.
— Фулкари, значит, ты не собираешься за него замуж?
— А вот это уже совершенно точно не твое дело.
— Но все-таки? Собираешься? Жена короналя? Королева мира? Конечно же, собираешься! Ты была бы дурой, если бы отказалась! А ты не откажешься, потому что ты не дура. Ведь ты не дура, правда?
— Келтрин, прошу тебя…
— Я твоя сестра. Я имею право. Я только хочу знать…
— Перестань! Перестань!
Фулкари резко вскочила с места, осмотрелась, взяла полотенце, накинула его на плечи, как будто хотела надеть на себя хоть что-нибудь, пусть чисто символически, и несколько раз стремительно прошлась взад и вперед по краю бассейна. Совершенно очевидно, она была очень раздражена, а также сильно взволнована.
Келтрин не могла припомнить, когда в последний раз видела свою сестру в таком волнении.
— Я вовсе не хотела тебя расстраивать, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос прозвучал заискивающе. — Фулкари, ты самый близкий мой друг во всем мире. И мне совсем не кажется, будто я веду себя нескромно, спрашивая тебя, собираешься ли ты выйти замуж за человека, в которого, как я точно знаю, ты влюблена. Но если тебя так сильно тревожат все эти вещи, то я не буду о них говорить. Ладно?
Фулкари сбросила полотенце, не спеша вернулась к сестре и снова села рядом с ней. Буря, казалось, прошла стороной. Некоторое время они молча сидели рядом, а потом в глазах Келтрин вновь засияло любопытство.
— Фулкари, а на что это похоже?
— Ты имеешь в виду, с ним?
— С кем угодно. Видишь ли, я совершенно не представляю себе. Я еще никогда, ни с кем…
— Что? — воскликнула Фулкари с искренним изумлением. — Ты что, говоришь серьезно? Никогда? Ни разу?
— Именно.