Правда, нынешнее послание несколько отличалось от предыдущих. Прикосновение к его сознанию не было мягким и ласкающим. Он почувствовал контакт, определенно, контакт с чем-то внешним, но полностью лишенный нежности. Давление изнутри на его череп было куда сильнее, чем прежде, оно было даже болезненным; воздух, окружавший спящее тело, казалось, внезапно сделался холодным; Гопах Семивинвор не ощущал ни намека на тот покой и умиротворенность, которые, по его твердому убеждению, непременно должны овладевать сознанием после соприкосновения с благой волей Хозяйки. И все же он продолжал непроизвольно поддерживать восприимчивость к тому, что должно было последовать, держал разум открытым и позволил ему оказаться захлестнутым осознанием…
Чего?
Прерывности. Неравенства. Несовместимости. Неправильности.
Да, неправильности. Мощным осознанием того, что связи мира распадаются, что оси, на которых вращается космос, перекошены и искривлены, что врата ужаса распахнуты настежь и через них изливается черный поток хаоса.
Затем Гопах Семивинвор пробудился и сел, крепко обхватив свое хилое тело трясущимися руками. Он весь покрылся потом, его била дрожь, и дух его настолько ослаб, что он даже усомнился в том, что последние мгновения действительно имели место. Но постепенно он стал понемногу успокаиваться. А в мозгу все еще ощущалось странное давление, как будто что-то давило там извне, и это давление сопровождалось тревожным, даже пугающим чувством.
Потом прошло немного времени, и к нему начала возвращаться ясность мысли; душа ощутила некоторое облегчение, а с ним пришла и убежденность в том, что он понял смысл слов оракула: «Вы должны проследить, чтобы ложе короналя располагалось в должных взаимоотношениях с мощными звездами Ториусом и Ксавиалом». Ну конечно же, нынешняя конфигурация бамбукового дворца была негодной, неудачно выбранной, лишенной гармонии с движением космоса. Ну что ж. Здание было изначально спроектировано так, чтобы его можно было разобрать и вновь собрать, изменив оси конструкции. Именно это он должен сделать. Дворец необходимо повернуть на фундаменте.
То, что дворец не демонтировался и не перемещался на протяжении уже нескольких сотен, а может быть, и целой тысячи лет, обеспокоило главного распорядителя не больше чем разве что на мгновение. Правда, негромкий голос благоразумия где-то в глубине его рассудка напомнил, что дело может оказаться труднее, чем он предполагал, однако результатом этого смиренного возражения явилось еще более настойчивое стремление выполнить эту работу Стариком овладела отчаянная поспешность. Слова мага и тревожный сон многократно усилили его решимость; он во исполнение своих прямых обязанностей должен был привести дворец в полную готовность и не терять ни дня, ни часа. В этом он не имел ни малейшего сомнения. Сомнению просто не могло быть никакого места в том деле, которое он обязан был совершить
Его также нисколько не волновало, что он понятия не имел о том, какая ориентация здания окажется более благоприятной, чем нынешняя. Дворец следует переставить — вот что совершенно ясно. Если этого не сделать, то корональ не приедет. А у него были все основания верить, что он поймет, какое выбрать положение, после того, как приступит к работе. Он был главным распорядителем дворцов, был им почти пятьдесят лет; следовательно, его главной, нет, единственной обязанностью было заботиться об этом замечательном здании и всегда держать его в полной готовности для использования помазанным короналем. Можно было даже сказать, что судьба выбрала его, чтобы исполнить это необычное важнейшее задание. И он был уверен, что исполнит его правильно.