Без крови не обошлось. Судья и балья, выполнявшие наш приказ, пали первой жертвой мятежа. Торе не сдержал гнев. Заодно его воины при полном одобрении горожан повесили сборщика налогов.
Мятеж налицо. Граф понял, во что его втравили, и заперся в замке, призвав на помощь друзей и товарищей. Никто не пришел. Просто не успели. Мы с Бласом Феррейра ждали лишь известия о мятеже. Форсированный марш из соседней провинции – и граф заперт в замке.
Я отправился к командирской палатке, белевшей в центре лагеря. Рядом с ней трепыхался на ветру флаг с тремя белыми лунами на синем фоне – символами королевства Камоэнс. Стражники в блестящих кирасах молча расступились, пропустив меня. Внутри большой палатки, к моему удивлению, было очень тихо.
– Что, сбор командиров уже прошел? Неужели обошлись без меня?
– Нет, черт, аккуратнее… – Антонио Блас Феррейра, лейтенант гвардии, зарычал сквозь крепко сжатые зубы.
Лекарь как раз извлекал наконечник стрелы из раны. Блас лично участвовал в штурме.
– Уф, кажется все, – с облегчением вздохнул капитан.
Лекарь – маленький, толстый, бородатый человечек – бросил извлеченный наконечник в жестяное судно и принялся быстро промывать и бинтовать рану.
– Нет конечно, как же без вас, сеньор Гийом. Сбор назначен через две оры [1] . – Антонио жадно глотнул из пузатой фляжки, омочив в вине пышные черные усы.
Двадцатитрехлетний Феррейра был самым молодым лейтенантом гвардии за всю историю Камоэнса. На вид обычный вояка: высокий, широкоплечий, простое лицо. Его выдавали глаза. Острый, цепкий, умный взгляд. Блас – южанин, отсюда и двойное имя, в двенадцать лет убил первого врага – кочевника-алькасарца, шедшего с набегом. Он из мелкопоместных дворян, таких в столице презрительно кличут «босоногими». Всего добился сам.
Благодаря отчаянной храбрости и воинской смекалке попал в гвардию. Был замечен лично королем, отличился, когда Его Величество Хорхе Третий расправлялся с мятежными грандами.
Немногословен, но верен, слова никогда не расходятся с делом. Ко мне он, в отличие от своего друга Гонсало, относится с явным уважением и трепетом, ибо знает не понаслышке, что такое боевой маг. Однажды я спас ему жизнь.
– Зачем рисковали собой, лейтенант? Вы же не юный рыцарь, жаждущий подвигов? – Я отхлебнул из предложенной фляжки.
Хорошее вино – «Доррес», десятилетней выдержки. Пробыв в Камоэнсе три с лишним года, я научился разбираться в здешних винах.
– Виноват. Не удержался, – ответил он.
Хорхе в своей обычной манере не поставил кого-то из нас старшим, но мы с Бласом быстро нашли общий язык.
– Риск оправдался, – похвастался Блас успехом, – я увидел все их слабые стороны. Центральные ворота слабоваты – видимо, давно не чинили. Выбить их – замок наш. Но вот таран будет лишь через пару дней.
– Зачем таран, когда есть мы – маги? – спросил я. – Вы же знаете, Блас, приказ Хорхе: решить вопрос как можно скорее.
– Знаю. – Лейтенант стал абсолютно серьезным. – Но применить магию против мятежного графа – нарушить Хартию, подписанную королем.
– Хартию, которую Хорхе три года назад навязал сам граф Торе, – продолжил я. – Да, нарушим, но законно. Есть лазейка. Осажденные применят магию первыми.
Блас удивленно приподнял бровь.
– Да-да. Я в этом просто уверен.
– Но раз вы уверены, – улыбнулся он, – тогда я спокоен. Ответ мага Гийома поставит их с ног на голову.
– Не мой. Вашего друга Гонсало. Его Величество желает, чтобы тот как можно быстрее сдал экзамен на боевого мага. Этот мятеж подходит идеально. Но нужны будут жертвы и с нашей стороны, для правдоподобия.
Услышав мои последние слова, Блас помрачнел, закусил губу. Не щадить чужих он привык давно, своих – еще нет.