— Свет знаний, бытие в совести, согласие, и… конец пути, либо остановка. Внизу же непонятно, толи означение начертавшего, толи того кому предназначено.
Резан почесал кучерявую макушку, потянул повод и направил Шайтана дальше.
— Ну и гоже! Не нам послано, не нами и прочтётся. Глянь ка, вот за этой равниной должна быть киевская земля.
Что-то внезапно покорёжило светлый настрой Резана. В широком седле Шайтана вдруг стало неуютно, как раку в котле с закипающей водой. Голова поворотилась вбок, будто кто-то потянул за уши. Пробежав глазами вдоль небозёма, увидел грязное пятно, ползущее по волнам сухих трав. От него, по ветру стелился могучий язык поднятой в воздух пыли. Прикинув силу ветра, Микишка присвистнул. Выходило не меньше сотни всадников. Судя по всему, догоняли не знающие строя степняки, что и вдесятером умудряются скакать бесформенной ордой. Шайтан, почуяв беспокойство хозяина, задрожал ноздрями, ускорил бег и, уложив рога по ветру, забрал к показавшейся впереди полосе леса.
Дарька лишь раз бросила взгляд назад и, не проронив ни слова отвернулась. Больше не оглядывалась, будто бы забыв об опасности, но тонкие пальцы, казалось вот-вот продавят плотную древесину дедовского посоха.
Микишка всё чаще оглядывался. Теперь уже не было сомнения, что их заметили. Далёкая туча всадников уже не смещалась в сторону, а замерла на месте, как бывает, когда кони скачут точно по направлению к смотрящему. Лесок впереди заметно вырос, но не сулил беглецам надёжного укрытия, если преследователи успеют сильно сократить разделяющее их расстояние.
— Быстро догоняют? — поинтересовалась Дарька, почти не повышая голоса.
Ещё раз удивившись хладнокровию девчонки перед лицом смерти, Резан постарался сделать голос таким же спокойным. Беспечно, как на масленичных гуляниях, ответил:
— Не-е, не быстро! Просто догоняют!
Дарька кивнула. Не сказав больше ни слова, подняла глаза к солнцу, будто надеясь, что солнце спрыгнет с неба и скроет их ночной тьмой. Но светило не торопилось и его путь до заката насчитывал ещё полторы дюжины пальцев.
Скоро около десятка всадников отделились от общей кучи и, рискуя загнать коней, устремились вперёд. Видя, что беглецы приближаются к спасительному лесу, решили любой ценой догнать раньше. Привстав в стременах и пригнувшись к гриве, настёгивали взмокших коней. Сквозь узкие щелочки глаз видели широкую спину всадника, а когда тот оглядывался, различали впереди второго седока и удивлялись выносливости их скакуна. Заранее радовались: даже если у этих двоих не окажется ни денег, ни дорогого оружия, такой конь сам по себе хороший куш.
Приблизившись на полёт стрелы завыли от досады, когда добыча влетела в редкий перелесок. Но, разглядев, что это лишь рощица, смекнули что к чему и погнали ещё пуще, обходя рощицу по краю. Пока Шайтан сбавил ход и петлял между деревьями, степняки окончательно сократили отставание. Когда деревья вдруг кончились и беглецы вылетели на открытый участок, сбоку выметнулась погоня. Дикий визг преследователей выстудил сердце, и Микишка понял, что уже не уйти. С запоздалой досадой осознал, как ошибся, приняв узкую полоску деревьев за опушку. Глянув на близкую границу векового леса, выдернул шестопёр и примерился половчей соскочить, но вой вдруг оборвался. Степняки резко осаживали коней, растерянно оглядывались друг на друга, указывали вслед беглецам, что-то кричали. Несколько человек прикладывали руки к голове и топорща ладони наподобие рогов. Но Резан не успел задуматься об этом — на землю упала густая тень. Чёрная тяжёлая туча поглотила солнце и, зарокотав, хлестнула по земле голубой ветвистой молнией.
Завыв от страха, степняки погнали измученных коней назад, а Дарька, наконец оглянулась.