Эрагон открыл ему свои мысли, по-прежнему немного страшась этого ощущения, и сообщил, что завтра пойдёт в Карвахолл. Дракон, явно недовольный этим известием, всхрапнул, и Эрагон тщетно пытался его утешить. Дракон все не успокаивался и, как кошка, раздражённо вилял хвостом. Эрагон положил руку ему на плечо и стал внушать, что скоро вернётся, что все хорошо и ничего страшного в его отсутствие не случится. Синие чешуйки так и потрескивали у него под рукой, когда он нежно оглаживал дракона.
И лишь одно только слово мысленно прозвучало ему в ответ: ЭРАГОН.
Это слово звучало торжественно и печально, словно дракон заключал с ним некий нерасторжимый союз. Эрагон внимательно посмотрел на своего крылатого друга, и знакомое холодное покалывание пробежало по его руке.
ЭРАГОН.
В животе у Эрагона точно тугой узел свернулся, когда на него глянули эти сапфировые глаза, от которых невозможно было оторваться. Впервые он воспринимал дракона не как животное. Нет, он не животное и не человек, а совсем другое существо… Спеша домой, Эрагон тщетно пытался избавиться от воспоминаний об этих глазах. МОЙ ДРАКОН!
ЭРАГОН.
ЧАЙ ДЛЯ ДВОИХ
Роран и Эрагон расстались ещё на подходе к Карвахоллу. Эрагон, думая о своём, неспешно побрёл к дому Брома и уже собрался было постучаться, но за спиной у него вдруг раздался скрипучий голос:
— Тебе чего, парень?
Он резко обернулся и увидел Брома, который стоял, опираясь на кривоватый посох с вырезанными на нем странноватыми символами. Бром был одет в коричневый балахон с капюшоном, как у странствующего монаха, и подпоясан потёртым кожаным ремнём, с которого свисал замшевый кошель. Седая борода его спускалась на грудь, а гордый орлиный нос на худом лице сразу приковывал к себе внимание. Глубоко посаженные глаза, прятавшиеся в тени густых бровей, внимательно смотрели на Эрагона в ожидании ответа.
— Мне кое-что узнать нужно, — пробормотал, точно оправдываясь, Эрагон. — Роран пошёл долото заточить, а у меня выдался свободный часок, вот я и пришёл спросить, не сможешь ли ты на некоторые мои вопросы ответить.
Старик что-то проворчал, потянулся правой рукой к двери, и Эрагон заметил, как на ней блеснуло золотое кольцо с крупным сапфиром, на котором был явственно виден какой-то загадочный знак.
— Ладно, входи, — пригласил его Бром. — Небось так просто от тебя не отделаешься. Боюсь, вопросам твоим вообще конца не будет. — В доме было темно, как в подземелье, и пахло чем-то кислым. — Так, сперва надо свет зажечь. — И Бром попытался что-то нашарить в темноте, уронил найденную вещь на пол и тихонько выругался. — Ах, вот она! — воскликнул он наконец.
Сверкнуло белое пламя, и стало светло.
Бром стоял у камина с зажжённой свечой в руке. Вокруг было множество книг — на полу, на полках; книги стопками лежали возле большого деревянного кресла с высокой резной спинкой, стоявшего у огня. Ножки кресла имели форму когтистых орлиных лап, а сиденье и спинка были обиты мягкой кожей с прихотливым тиснением в виде переплетающихся стеблей роз. На всех прочих креслах и диванах лежали кипы свитков. На просторном рабочем столе стояло несколько чернильниц и перьев для письма.
— Расчисти-ка себе местечко, — буркнул Бром, — да только поосторожней. Клянусь покойными королями, все это поистине бесценные вещи!
Эрагон перешагнул через расстеленный прямо на полу пергамент, покрытый угловатыми рунами, осторожно поднял со стула охапку свитков из шуршащей телячьей кожи и положил их на пол. Когда он сел, в воздух взлетел такой клуб пыли, что он с трудом подавил желание чихнуть.
Бром наклонился к камину и с помощью свечи, которую держал в руке, разжёг огонь.
— Вот и отлично! — с удовлетворением сказал он.