И если это возможно, то лучше устранить раззаков прежде, чем они начнут терроризировать и деморализовать воинов варденов.
Сапфира также заметила, самым дипломатичным способом, что, если бы Насуада утвердила свою власть над Эрагоном и запретила ему участвовать в вылазке, это отравило бы их отношения злобой и инакомыслием, которые могли подорвать положение варденов…
"…но вам выбирать. Держите Эрагона здесь, если хотите. Однако, его обязательства - не мои, - сказала Сапфира. - И я, со своей стороны, решила сопровождать Рорана. Это походит на прекрасное приключение."
Слабая улыбка коснулась губ Эрагона, когда он вспомнил эту сцену.
Объединенный вес декларации Сапфиры и ее неприступная логика убедила Насуаду и Арью согласиться, хотя и неохотно.
Позже Насуада сказала:
- Мы доверяем вашему суждению, Эрагон, Сапфира. Ради вас и нас, я надеюсь, что это путешествие пройдет удачно. - Ее тон заставил Эрагона усомниться в искренности слов. Или, может, это была тонкая угроза.
Эрагон провел следующую часть дня, собирая вещи, изучая с Сапфирой карты Империи и вспоминая все полезные заклинания, которые могли бы ему понадобиться, чтобы помешать попыткам Гальбаторикса или его подчиненных добраться до Рорана.
Следующим утром, Эрагон и Роран забрались на спину Сапфире, и она взметнулась в небо, взлетая выше оранжевых облаков, которые душили Пылающие Равнины, и направилась на северо-восток. Она летела без остановок, пока солнце не пересекло купол неба и не погасло за горизонтом, а затем снова вернулось во всем своем великолепии красных и желтых цветов.
В первое утро их путешествия она внесла их в район Империи, который населяло небольшое количество людей. Там они повернули на запад, в сторону Драс-Леоны и Хелгринда. С тех пор они перемещались только ночью, чтобы избежать глаз людей из множества маленьких деревень, рассеянных в полях, что лежали между ними и пунктом их назначения.
Эрагон и Роран должны были закутываться в плащи, меха и рукавицы из шерсти, а также надеть шляпы из войлока, поскольку теперь Сапфира хотела лететь высоко над скованными льдом пиками гор — где воздух был холодным, сухим и ранил легкие — так, чтобы фермер, ушедший искать своего больного, потерянного теленка, который наверняка забрался на вершину, увидев Сапфиру, решил, что это всего лишь орел.
Где бы они не были, Эрагон везде замечал последствия войны, которая теперь разрасталась: лагеря солдат, фургоны, полные поставок, собранных в связи с происшедшим ночью, и колонны мужчин в доспехах, оторванных от дома, чтобы воевать от имени Гальбаторикса. Количество ресурсов, развернутых против них, действительно устрашало.
К концу второй ночи Хелгринд нарисовался вдалеке: масса расколотых вершин, неопределенных и зловещих в пепельном свете, который предшествовал рассвету. Сапфира приземлилась в лощине, где они находились и теперь. Здесь путники спали в течение большей части прошлого дня прежде, чем отправиться на разведку.
Фонтан янтарных искр взметнулся в воздух над костром - Роран бросил ветку на тлеющие угли. Он поймал взгляд Эрагона и пожал плечами:
- Холодно, - сказал он.
Прежде, чем Эрагон успел ответить, он услышал звук скольжения меча по металлу.
Он, не думая, бросился в противоположном направлении, перекатился и присел, доставая свой посох из боярышника, чтобы отразить надвигающийся удар. Роран был почти также быстр. Он схватил щит за рукоятку, перепрыгнул через бревно, на котором сидел, и достал из-за пояса свой молот за несколько секунд.
Они замерли, ожидая нападения.
Сердце Эрагона учащенно билось, а мускулы дрожали, пока он искал в темноте малейший намек на движение.
"Я ничего не чувствую",- сказала Сапфира.