Салли вцепилась своими острыми ногтями в спины двоих служителей, расцарапав их до крови, и заорала таким оглушительным голосом, что стекло чудом не рассыпалось на мелкие осколки.
— Эй, вонючие ублюдки! Убирайтесь от моего Фарона!
Третий служитель, оказавшийся вне пределов досягаемости ее когтей, с силой отпихнул ее, и она приземлилась у ног хозяина цирка, застывшего у входа в фургон с фонарем в руках.
— Что здесь происходит? — рявкнул он.
— Они обижали моего бедняжку, — взревела Салли и, вскочив на ноги, бросилась на обидчиков, но хозяин успел схватить ее за руку.
— Если вы, болваны, что-нибудь с ним сделали, я вас четвертую, — прошипел он. — Он утроил наши доходы. — Повернувшись к Малику, он показал на пол. — Перенеси эти постели в фургон хищников. А сюда притащи мертвые экспонаты. — Он посмотрел на дрожащего Фарона. — Я больше не собираюсь рисковать.
— Акробаты и уроды не смогут спать с этими мясоедами, — запротестовал один из служителей. — А мальчику-рыбе их вой и ночные прогулки не мешают.
— Убирайтесь отсюда и делайте, что я сказал! — прорычал хозяин балагана и подтолкнул служителей к двери.
Когда помрачневшие громилы вышли, он повернулся к Салли.
— Ты останешься здесь. И проследи, чтобы с ним ничего не случилось.
— Уж можешь не сомневаться, прослежу, — проворчала Салли, которая еще не отдышалась после сражения.
Хозяин цирка взглянул на Фарона и вышел из фургона.
Утконожка Салли вытерла нос тыльной стороной ладони и подошла к чану, который тускло светился в темноте. Развязав брезент, она подтащила поближе маленький деревянный сундучок и, встав на него, опустила руки в грязную воду.
— Ну-ну; Фарончик, — ласково проворковала она и провела рукой по воде, подняв небольшую рябь. — Не бойся малыш. Я больше никуда не уйду. А слово хозяина здесь закон. Тебя никто не тронет. Ну, иди сюда, миленький. Салли тебя укачает.
Фарон долго не решался покинуть свой угол, только испуганно смотрел на несчастную женщину. Она видела лишь его затуманенные глаза, круглые, как две луны, остальное скрывалось в зеленой воде. Спустя какое-то время он все же решился подплыть к ней и доверчиво положил голову на ее открытую ладонь.
Утконожка Салли криво улыбнулась, сложила другую руку в кулак и костяшками пальцев погладила его по щеке, мурлыкая под нос мелодию, которую когда-то слышала, только забыла где.
Вечером, перед тем как караван цирковых фургонов начал спуск с горного перевала, ведущего в северный Сорболд, хозяин балагана устроил представление для стражи, солдат в форме элитного подразделения, патрулировавшего границу между Сорболдом, Роландом и Илорком, королевством фирболгов.
Солдаты давно не гостили дома и маялись от скуки, поскольку делать им здесь было особенно нечего, если не считать бесконечных учений и унылого ожидания нападения, которого в ближайшее время совершенно не предвиделось, поэтому они с радостью приветствовали цирк. Естественно, в палатки со шлюхами выстроились огромные очереди, но и всевозможные чудовища тоже пользовались популярностью.
Фарона показывали вместе с мертвыми уродами, с которыми он делил фургон: двухголовым ребенком, мужчиной с крыльями и десятком других диковинок, плавающих в растворе соли. К этому времени он впал в такое уныние, что солдаты даже не замечали, что он единственное здесь живое существо, — они проходили мимо, разговаривая друг с другом, совсем как в музее, а затем спешили к другим палаткам, где их ждали восхитительные встречи с опасностями, пусть и не совсем настоящими.