— У меня уже есть такой, — заявил он.
Куэйл сложил на груди руки.
— А мойнастоящий.
В глазах высокого типа загорелись сердитые огоньки, и он быстро оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что никто не слышал презрительных слов Куэйла.
— У нас все уроды настоящие, — проговорил он, и в его голосе послышалась настоящая угроза. — Знаешь что, если ты не собираешься покупать билет, вали отсюда.
Куэйл совершенно спокойно посмотрел на него и, не обращая внимания на гнев, исказивший лицо владельца балагана, негромко ответил:
— Хорошо, я куплю билет, а ты встретишься со мной за полчаса до начала вечернего представления. Я тебе покажу своего чудесного мальчика-рыбу, и, если он тебе понравится, ты его у меня купишь, а еще отдашь деньги за билет. Идет?
— Полкроны, — вместо ответа сказал владелец цирка и протянул ладонь.
Куэйл удивленно заморгал.
— Я явно не тем занимаюсь, — пробормотал он, достал монету из кошелька и неохотно вложил ее в руку высокого типа. — Но зато теперь, если ты захочешь купить моего урода, я назначу правильную цену.
Куэйл встретился с Брукинсом около западных ворот.
— Ну как, удалось продать наш улов?
Брукинс схватил его за руку и затащил в фургон.
— Как ни странно, удалось, и совсем неплохо, — сообщил он и взялся за поводья. — Из-за пожаров на западном побережье сюда почти не заплывает рыба. У меня оторвали все, что мы наловили, чуть ли не с руками. И веревку удалось купить совсем задешево.
Куэйл радостно потер руки.
— Похоже, правильно мы сделали, что сюда приехали, — с важным видом заметил он. — А как наш малыш?
— Когда я в прошлый раз на него смотрел, был жив, но начал съеживаться. Им придется как можно быстрее засунуть его в какую-нибудь более просторную посудину с водой. Он уже так воняет, что заглушает все остальные запахи.
— К вечеру мы от него избавимся, а фургон можем хорошенько вымыть перед обратной дорогой, — проговорил Куэйл. — Знаешь, пожалуй, я на него взгляну. Нужно подготовить его к встрече с хозяином балагана.
Он забрался в заднюю часть фургона, осторожно обошел разбросанные по полу водоросли, наклонился к жбану и осторожно убрал те, что прикрывали лицо Фарона.
На Фарона, который был без сознания, упали лучи солнца, но он лишь плотнее прикрыл глаза и вздохнул, воздух со свистом вырвался из щелей его рта.
Куэйл протянул руку и, поморщившись от отвращения, потряс его.
— Эй! Ты! Проснись, чудище. Ты идешь на бал! По крайней мере, туда приглашены такие же, как ты.
Существо не шевелилось.
Куэйл нахмурился.
— Просыпайся, — снова потребовал он и осторожно вытряхнул Фарона прямо на пол, но тот даже не пошевелился. Тогда он взял его за тощее запястье и поднял вверх мягкую руку, с которой свисали складки бледной кожи, но уже в следующее мгновение она бессильно упала на отвратительное брюхо урода. Рыбак сердито вздохнул, затем заморгал и подобрался поближе, чтобы лучше рассмотреть какой-то зеленый предмет, зажатый между длинными искривленными пальцами урода.
Куэйл ухватился за него. Он оказался тонким, твердым, с кривыми краями. Диковинный предмет сливался с водорослями, и потому Куэйл не сразу его заметил. Он потянул его на себя.
Существо открыло глаза.
Куэйл снова потянул.
Похожий на рыбу урод зашипел, причем довольно громко, голова его болталась из стороны в сторону, словно он действительно пытался проснуться.
— Какого?.. — пробормотал Куэйл и изо всех сил потянул странный предмет на себя.
Существо выпустило его, а из рассеченной между тощими пальцами кожи потекла струйка черной крови.
Мальчик-рыба раскрыл глаза, и его узкие губы задрожали от волнения. Он принялся дико шипеть и размахивать слабыми руками, пытаясь дотянуться до своего сокровища.