Неожиданно встал Омет, единственный архонт, не являвшийся болгом. Он ничего не сказал — видимо, ему пришла в голову неожиданная мысль, но он еще не успел ее сформулировать. Сержант понял, что происходит, и поднял руку, призывая всех помолчать.
— Вы ведь были здесь три года назад, когда Совет атаковала драконица Энвин? — спросил Омет, стараясь припомнить все, что знал о событиях, в которых не принимал участия.
— Да, — раздраженно бросил Грунтор.
Омет заговорил еще медленнее, взвешивая каждое слово:
— В той битве Рапсодия рассекла Энвин крыло своим огненным мечом, когда та подняла ее в воздух.
В комнате наступила полная тишина, архонты затаили дыхание, увидев выражение лица Грунтора.
— Ты прав, — прорычал сержант, и его голос стал сухим и ломким. — Но эта сукамертва. Ой видел, как она рухнула с неба и как земля сомкнулась над ней. Онамертва.
Дрикэк нервно откашлялся.
— Прошлым летом патруль доложил, что во время обхода окраинных туннелей они услышали какой-то грохот возле места Совета, — негромко проговорил он. — Тогда они подумали, что это последствия взрыва Гургуса. Мы посылали вам рапорт, сэр.
Последние слова он произнес шепотом.
Лицо Грунтора приобрело бордовый оттенок. Он откинул голову и взревел, и его рев прокатился по коридорам Котелка до самого каньона.
Архонтам пришлось подождать, пока стихнут чудовищные проклятья на языке болгов и бенгардов — языке матери Грунтора и наступит короткая пауза, необходимая, чтобы набрать воздуха в грудь.
— Хрекин, — наконец пробормотал сержант. — Драконы. От этих ублюдков так просто не избавиться. Похоже, их нужно убивать несколько раз. Замечательно.
Распахнулась дверь, и в комнату ввалилось восемь командиров. Сержант принялся обсуждать с ними расположение войск и потери, архонты тихо совещались между собой.
Когда же он вновь повернулся к ним, то увидел, что их глаза возбужденно горят.
Грунтор подозрительно оглядел архонтов.
— Ладно, что вы надумали? — резко спросил он.
* * *
Драконица была слишком озабочена поисками имени зеленоглазой незнакомки, ей так хотелось обнаружить женщину, похитившую ее убежище, что она не обращала внимания на перемещения болгов. Конечно, благодаря своему драконьему чутью она знала, что и где происходит, в мельчайших подробностях: каждый туннель, каждый поворот внутри Котелка, вообще все в радиусе пяти миль. Но ее разум, неспособный к обобщениям, поглощенный одним страстным желанием, воспринимал эти передвижения как бессмысленную суету насекомых. Она лишь одним своим дыханием прикончила несколько сотен жалких человечков и уничтожит еще многих, невзирая на их жалкие попытки спастись. Но сейчас она не станет отвлекаться, ей необходимо найти женщину.
Драконица знала, что они забрали мертвых, чувствовала, как мечутся старые и молодые особи в глубоких туннелях, и их усилия ее позабавили. К тому же она не ощущала присутствия действительно серьезного оружия. Луки и арбалеты не могли причинить ей вреда, и она обрадовалась своей неуязвимости.
Если бы она была лучше осведомлена или озаботилась более тщательно обследовать окружающее пространство, то могла бы заметить руины древнего устройства, которое ненавидела в прошлой жизни — возможно, не меньше, чем золотоволосую женщину. Когда она обладала человеческим телом, являлась королевой огромной нации и командовала могущественной армией, первый приказ, который она отдала после начала войны, был уничтожить любимое детище ее мужа. Ее солдатам потребовалось почти триста лет, чтобы выполнить ее волю.
Но эти воспоминания вместе с большинством остальных были похоронены в глубинах Прошлого, куда она больше не имела доступа.
«Где она? — спрашивала драконица у мчащихся мимо нее ветров.