По-моему, я правильно сделала, что взяла академ.
«Я в миллионе миль оттуда», поют «Душекеды» [60] на КРОК [61] , и приходится признать, что песни порой бывают зловеще уместны. Я и впрямь так от всего далеко. Но это приятно. Я пробуду здесь до февраля — то есть к марту вернусь в универ. Буду много помогать деду на студии, сценарии читать, все такое (я в восторге) и, наверное, съезжу в Малибу, потусуюсь где-нибудь в Палм-Спрингз (хорошо, что есть пара мест, куда можно слинять, если ЛА надоест, — а это вполне реально). Ну, надеюсь, ты напишешь. Я ужасно хочу, чтоб ты написал. Буду очень благодарна.
С любовью,
Энн.
9 сентября 1983 года
Милый Шон!
Привет! Я сегодня думала, как ты там в Кэмдене. Тусуешься в Кафе, непрерывно дымишь, паришься над учебниками. У тебя все складывается, или фраза «вынужденная любезность» все еще актуальна? Я о тебе беспокоюсь — конечно, глупо, но я о многом беспокоюсь, так что вполне в тему. Ну — как у тебя? Каково снова учиться? С кем общаешься? Какие у тебя курсы? Часто приходится надевать «уэйфэреры»? (А уж мне-то как часто!) Что-нибудь изменилось? У тебя все нормально? Видишь — у меня куча вопросов. Я очень, очень надеюсь, Шон, что ты мне напишешь. Мне чудовищно жалко, если моя влюбленность тебя напрягала. Я так запуталась, что уже просто ничего вокруг не видела. Но ты мне нравился и до того, как я вся такая в тебя влюбилась, и мне совсем не хочется потерять твою дружбу, потому что — ну, понятно. Я знаю, что на самом деле мы не так уж хорошо друг друга знаем, и мы так были заняты в Кэмдене, что и поговорить толком не удавалось. Я все еще надеюсь, что мы с тобой можем все уеснить (так пишется?) получше. Я, видимо, пытаюсь сказать, что хочу знать о тебе что-то. Не знаю. Напиши, а?
У меня все замечательно. Ну то есть мне так кажется. Я так расслабилась, что трудно сказать точно. Сижу сейчас у бассейна. Я уже начинаю загорать и, веришь ли, меньше курю! Становлюсь здоровее. Ты типа способен тотально в это поверить? (Вот тебе доза местного жаргона.)
С любовью,
Энн.
P.S. Ты мое предыдущее письмо получил? Пожалуйста, напиши.
24 сентября 1983 года
Милый Шон!
Ку-ку (?). Мне как-то прямо даже писать неудобно. Ты, по-моему, на меня дуешься, что ли. Или нет? Видимо, я в предыдущем письме что-то не то написала. Может, тебе кажется, что меня заносит? Я, наверное, могу понять. Я имею свойство перебарщивать со своими восторгами. Ты же знаешь, можно ведь просто мне написать: кончай, было б круто. Прошу тебя, Шон, пойми, мне это как бы неприятно. Если я что-то натворила — простишь меня? Ох господи — я вот представила, как возвращаюсь в марте в Кэмден, вижу тебя, стесняюсь и не знаю, что сказать. Может, ты со мной и разговаривать не станешь или еще какой ужас случится. Напиши, объясни мне. Ну пожалуйста! Пожалуйста!
В общем, я сижу у бассейна перед громадным таким домом в Палм-Спрингз. Скоро полдень, я уже который час бездельничаю — сижу на солнце, таращусь на пальмы. Так хочется поплавать, поваляться у бассейна, напиться или еще какое палм-спрингзовское декадентство учинить. Но мне ужасно лень, и тоскливо от одной мысли о разговорах с этими отвратными загорелыми людьми. Ну правда, в доме сейчас — самые безмозглые на свете люди: менеджеры со студий, лет примерно плюс-минус сорока, к губе прилип косяк, и ради особого случая у всех золотые зажигалки. Тупые белобрысые крольчихи воняют сексом и маслом для загара. Богатые старухи с восхитительными мальчиками (и все почему-то геи). Я тут посмотрела книжные полки, и получилось весьма неудобно: целые горы порнухи, типа «Хуястое ранчо» или «Гестаповское пиздоранчо».