Потрясающее зрелище!
Прекрасные, ажурные, сплетающиеся друг с другом линии разной толщины и формы лежали на шее маори — по бокам. Вверх они уходили на виски и лоб, чуть выглядывали на скулы. Дальше вниз они расходились по мускулистым плечам. Два потока рисунка встречались на спине, в районе лопаток. И, соединившись, шли дальше, вниз по позвоночнику. Замысловатый рисунок появлялся вновь на наружной стороне бедер, окаймлял колени и до стоп покрывал всю поверхность голени. На какой-то миг Лоре показалось, что это не татуировка, а огромные темно-синие крылья ангела. Вот-вот они оживут, отделятся от тела и поднимут Анитаху в небо — высоко-высоко, к самым звездам.
Как странно, что ей только привиделся этот разговор. Лоре казалось, что она действительно разговаривала с Анитаху — с близким, родным, необыкновенно дорогим человеком. От души к душе. Еще никогда в жизни Лора не чувствовала ничего подобного. Голова у нее закружилась, Лора подалась назад и ее взгляд утонул в небе.
Звезды, словно алмазные шляпки серебряных булавок, приметали бездонный купол к той стороне мирозданья. Рваные облака, похожие на покрывала, лишь слегка подсвеченные снизу уже спрятавшимся за горизонт солнцем, зависли между землей и небом. Хочется укутаться в них, спрятаться. И оттуда, сверху подглядывать за этим странным, за этим удивительным, за этим любимым ею маори. За Анитаху…
— Лора, проснись! — Лора очнулась от испуганного крика Долли.
Открыла глаза и увидела перед собой тревожное лицо маори.
Как ей потом рассказали, за секунду до этого он прошел сквозь костер и опрометью бросился к ним — к группе людей, сидящих на склоне. Все испугались и инстинктивно отпрянули в стороны — кто вправо, кто влево — от спящей Лоры. Анитаху склонился над ней, пробормотал что-то, едва коснулся ее лица тыльной стороной ладони и побежал прочь.
В два шага он достиг костра и снова, на глазах у всех, прошел сквозь огонь. Вошел в него и исчез, словно и не было. Как растворился… Огонь послушно опустился к земле. Языки пламени, как дворовые псы, боязливо и жадно облизали превратившиеся в пепел головешки. И только тихий, едва различимый всплеск воды сказал Лоре о том, что маори не сгорел, а просто нырнул в воду.
— Что он сказал?! — заорал Брэд и схватил Дейвида за грудки. — Что ей сказал этот сумасшедший?! Переведи!
— Ничего особенного, — Дейвид почему-то не стал сопротивляться этому приступу агрессии, отвел лицо в сторону и замолчал.
— Что?! Скажи мне, что?!! — орал Брэд.
— Ничего особенного. Это ритуальное, Брэд, — сухо ответил Дейвид.
— СКАЖИ!
Дейвид поднял на него глаза:
— Он сказал, что уже пять весен, как твоя жена мертва…
Брэд оцепенел от ужаса. У него открылcя рот. Он начал быстро и нервно моргать:
— Глупость… Глупость… Какая глупость! Ты врешь! Ты все врешь!
Брэд накинулся на Дейвида, и началась драка.
— И вообще, вся эта твоя компания, Лора, — говорил Брэд, продолжая умиляться тостам с кленовым сиропом. — Они все грешники, еретики и бездельники. Я не одобряю этих твоих связей. Ты должна порвать с Долли! Бог столько трудился, Лора! Столько для них сделал! А какова их плата?! Какова благодарность?! Они ходят смотреть на этого полоумного маори, который находится в интимной связи с самим Сатаной! Я абсолютно уверен! Что он сказал про тебя?! Какой ужас! Как он смел! Он будет гореть в Аду, Лора! Он будет гореть в Аду! Он узнает страшные муки!
— Ада нет, — тихо сказала Лора и подняла на мужа глаза.
— Как — нет? В каком смысле? Ты это о чем?
Брэд растерялся. Кусок его тоста беспомощно завис в воздухе — где-то между ртом и тарелкой. Капля кленового сиропа, как в замедленном фильме, задумчиво скатилась на край хлебца, замерла там и беззвучно упала на белую накрахмаленную скатерть.