Билеты хорошо. А подарок, а жить где? Нет, Люд, не могу, да и операции расписаны на два месяца вперед, в вопросах работы Катя была непоколебима.
Денег займу, с готовностью предложила Мила, хочешь, твоему главному диван по себестоимости продам? Он давно на него глаз положил, и в витрине пора дизайн менять. Ну поехали!
Катерина сомневалась. Во-первых, из-за расписания. Несмотря на то, что отпуска у нее уже год как не было, график дымился, и был на самом деле плотно расписан. А во-вторых, с Танькой они сто лет не общались и даже подругами не были. Так, знакомые, бывшие одноклассницы.
Сомнения развеяла Мила. Во-первых, Италия колыбель мировой культуры и кухни. Только представь, справа камни в трещинах, дворцы, развалины, фрески, фонари, а слева рагу из дикого кабана, белый трюфель, тальятелли, моццарелли, обалделли и божественный кофе по утрам. Во-вторых, Тоскана родина Данте, Микеланджело, Боттичелли, Вазари и как егоЧимабуэ! Надо же расширять кругозор, ограниченный Гиппократом неоспоримый довод, считаю. В-третьих, Танька вообще ни с кем не общалась, потому что последние сто лет была занята поиском европейского жениха. Ей как воздух нужны порядочные и красивые подружки невесты, чтобы фасад не портить. Так что одолжение делаем мы ей, а не она нам. Надо ехать, спасать честь Родины в лице скоропостижно брачующейся Татьяны.
Глава вторая
Мила отчаянно боялась летать. При мысли о самолете конечности немели, волосы вставали дыбом, мозг категорически отказывался внимать разуму. Общим столбняком организм не ограничивался, а добавлял трогательный пастельно землистый цвет ее лицу.
Красавица моя! Катерина обняла подругу и потащила ее к стойке бара, Пойдем, пойдем, сейчас я тебя вылечу, сейчас полегче станет. Двойной Синглмолт пожалуйста,-она усадила коченеющее тело на соседний стул.
Может лучше таблетку? послышалось из недр Милиного организма, -Виски не люблю. при виде заказа лицо у нее вытянулось в удивленную уточку, Я что, должна все это выпить?!
А ты как думала? Да не бойся, меня научил Сашка Умсиян, когда мы из Мюнхена летели. Пару тройку порций и в самолете заснешь как младенец. Давай и рраз!
Катя, я помню, ты врач, дай таблетку белую. Ну не могу я столько залпом, почему нельзя бакарди-колу? Мила смотрела в стакан с тоской осеннего спаниеля.
Таблетка не успеет подействовать, надо было дома выпить. Для успеха операции нужен крепкий напиток, так что пей, радость моя, пей залпом, Катя подала бокал подруге.
Мила выдохнула, зажмурилась и опрокинула зелье внутрь. Через 20 минут они выходили на посадку совсем другими людьми: Катя немного навеселе, Мила в сладких объятиях эйфории. Весь день она ничего не ела, выпила с утра пару чашек кофе, перехватила кусочек сыра, так что теперь в ее желудке свободно, как Эгейское море о скалы, плескалось ирландское виски. Его высокие волны доставали до мозговых клеток, приятно щекотали мозжечок и ту самую извилину, отвечающую за движение нижних конечностей. Бокал шампанского из щедрых рук стюардессы бессмертного Аэрофлота добавил веселящих пузырьков и полностью отключил ее сознание.
Проснись и пой, Рим приветствует тебя, Катя потрясла плечо подруги.
Как, мы уже прилетели? Поднимите мне веки! простонала Мила.
Оглянись, уже почти все вышли, мы последние. Я думала, что ты никогда не проснешься и мне придется волочить тебя на себе. Впрочем нет, я бы вызвала кресло-каталку, Катя тянула подругу через проход под обстрелом недвусмысленных взглядов бортпроводников.
Слушай, чего они пялятся? шепотом спросила Мила, Я же вроде сразу заснула?
Ага, сразу, так же тихо ответила Катя,-после того, как тебя пристегнули ремнем безопасности.
За что? по мере возвращения блудной памяти из недр сознания, Мила медленно покрывалась багровыми пятнами.
За то. Совсем бизнесвумены распоясались. Пара бокалов алкоголя превращают вас в патологических имбецилов, на трапе она приостановилась.
В кого? умственные способности Милы восстанавливались медленно.
Потом расскажу, а пока давай предадимся в руки итальянских пограничников, и Катя безжалостно потащила подругу на паспортный контроль.
Они пристроились в хвост очереди. Мила еле заметно покачивалась из стороны в сторону и тихо постанывала.
Я что, буянила? ей было ужасно плохо и стыдно.