Я еще не встречал человека, который врал бы так нелепо, возможно, ты говоришь правду. Но тогда ты должен знать о нашей судьбе… Сколько, ты сказал, лет отделяет наши племена?
Случилось то, чего Глеб ожидал меньше всего, — князь ему поверил. И теперь, сказав «а», он должен говорить дальше, говорить правду, какой бы горькой она ни была.
— Почти тысяча лет… У вас будет большая война.
— Это я знаю. Печенеги давно беспокоят нас своими набегами, и князья решили покончить с этим.
— Это будут не печенеги.
Они надолго замолчали. Князь, по тревожному тону Глеба почувствовавший, насколько серьезно то, что он ему сказал, ждал продолжения, а Глеб все никак не мог закончить, не находилось нужных слов…
— Готовы ли вы к длительной осаде? Хватит ли у вас запасов, если объединенные силы русских князей будут разбиты и враг подойдет к стенам города, сумеете ли вы продержаться хотя бы до зимы?
— Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Они вышли в сени. Двое стражей неотступно следовали за князем в нескольких шагах позади. Коридор закончился дозорной галереей, опоясавшей терем с восточной стороны. Отсюда был виден весь Китеж.
Длинные ряды повозок, запряженные ездовыми быками и лошадьми, везли в город осенний урожай. Вольноживущие торопились до наступления холодов укрыть свое богатство за надежными стенами Китежа. От озера тянуло осенним холодным ветром, и невысокие волны лизали деревянный настил, покрывавший весь тракт от самого Островца до Настоящего города.
Глеб попытался было их подсчитать, но вскоре сбился со счета.
— Сколько вы сможете собрать воинов, если придет большая война?
— Если собрать воинов из всех дальних хуторов и вольных поселений, не меньше тридцати тысяч встанут у этих стен.
— Те, что идут на вас с востока, похожи на пыль, несущуюся вместе с ветром. Их сотни тысяч, и они не знают пощады. Дети, старики — им все едино. Они разорят ваши города, уничтожат ваши посевы, отберут ваши запасы, угонят в рабство ваших жен и дочерей…
Князь едва сдержал закипавший гнев. Чужеземец пытался запугать его, его, чьи воины десятки раз отбрасывали печенегов с узкого перешейка, соединившего неприступную крепость его острова с берегом.
Словно услышав его мысли, маг сказал:
— Те, что идут с востока, — хуже печенегов. Их не остановят ваши стены. Их слишком много, и они слишком голодны. Они жили вместе со своими стадами и теперь, покинув их, не остановятся ни перед какой преградой. Если понадобится, они выложат вал вокруг твоих стен телами своих соплеменников. Они не знают пощады даже к самим себе.
— Кочевники сами всего лишь стадо! Не раз налетали с востока их орды и, попробовав наших мечей, убирались восвояси.
— Эти другие, и теперь у них появился вождь, сумевший собрать вместе сотни разрозненных кочевий.
— В Светлояр-озеро впадает немало рек. К нам приходят корабельники из самых дальних пределов от варягов и Византии. Никто из них не слышал про нового хана. Почему я должен тебе верить?
Глеб чувствовал себя так, словно беспомощно барахтался в стылой трясине. Все его слова, любые действия — все натыкалось на непреодолимую стену. Словно само его желание поспорить с предначертанием времени вызывало яростное противодействие.
— Но даже если все окажется так, как ты говоришь, если их действительно сотни тысяч, что я смогу сделать против такого войска?
— Нужно объединять княжества, создавать единую дружину — у нас такая дружина называется армией. Чем скорее вы это сделаете, тем больше шансов хотя бы встретить противника достойно, и, если повезет, задержать его продвижение к городу до зимних холодов.