Возможно, с рождения.
Загадочный он, этот Киллер. Он казался почти мальчишкой, но теперь она ощущала в нем какую-то основательность, далеко не мальчишескую. Она удивилась, услышав свой собственный голос:
— И когда это было, Ахиллес? Когда вы родились?
Он нахмурился, и она подняла брови — на этот раз вызов бросила она.
И он принял вызов, кинув на нее забавный взгляд.
— Не знаю точно, — негромко сказал он. — В шестьдесят девятую Олимпиаду.
Что?
Джерри имел совершенно серьезный вид. Похоже, ему понравилось, как она вытащила из его друга секрет.
— В Феспиях, верно? — спросил он.
Киллер помялся, но кивнул.
— В городе, славном своим святилищем Эроса? — не отпускал его Джерри.
Киллер покосился на детей, потом сказал: «Чертовски верно», — с улыбкой, дающей понять, что «чертовски» — не совсем то слово, которое он имел в виду.
— И вдобавок славном своими бойцами?
Лицо Киллера неожиданно сделалось пунцовым, и высокий мужчина сразу же встревоженно нахмурился.
— Извини. Мне не стоило спрашивать. Это ведь больше не имеет значения.
Киллер.
Что — не имеет значения? Эти двое толковали на своей собственной волне.
— Для меня — имеет, — буркнул Киллер и снова включил свою улыбку для Лейси — ну их, этих взрослых. — Спеть тебе песенку, Лейси? — предложил он.
— О чем? — спросила она и беззаботно протянула матери свою пустую кружку.
— О том месте, где я живу, — ответил Киллер. — Это замечательное место.
Оно называется Мера. Это место, где всегда солнечно, где всегда есть чем интересным заняться, и всегда есть с кем этим заняться, и где никто и никогда не болеет и не стареет. Идет?
— Идет, — кивнула Лейси.
И Киллер запел неожиданно сочным баритоном:
Приди со мною в Меру, в цветенье вешних дней, В зеленые леса, где птицы меж ветвей, Где ирисы и маки на пастбищах цветут И облачка ромашек белеют там и тут.
Где в полдень ястреб в небе над нивами кружит, Где солнца луч в лесах густых златым столбом стоит, Где ягоды со сливками да с ключевой водой На солнечной поляне насытят нас с тобой.
И вечером, когда мы соберемся по домам, Дорога сквозь сады приятна будет нам.
И, сидя у камина, у жаркого огня Обсудим развлечения для завтрашнего дня.
Наступила тишина. Возможно, этого паренька все-таки не так страшно встретить ночью в метро. Возможно, он страшен только для других кривляк.
Не за этим ли он здесь?
— Здорово, Киллер, — сказал Джерри. — Чья это песня?
— Клио, — ответил Киллер, не поднимая головы. — Видишь, Лейси? Мера — это страна, где сбываются все мечты. Что бы тебе хотелось, если бы ты жила в Мере?
— Пегги, — сказала Лейси. — Это мой пони.
— Пегги? Разве так зовут не девочек?
— Он мальчик! — запротестовала Лейси. — Это сокращенное от Пегаса — Пегас это такая лошадка с крыльями, а у Пегги нет крыльев, но мы играем, будто есть понарошку. Вот бы у него были настоящие крылья!
— А у меня тоже сколо будет пони! — объявил Алан. — Мне папа сказал, когда мне будет тли годика!
Киллер изобразил на лице сомнение.
— А ты не слишком маленький, чтобы ездить верхом?
— Я взлослый! — Алан повернулся, чтобы апеллировать к высшему руководству. — Мама! Скажи Киллелу, что я ездю лучше, чем Лейси!
Она не слышала об этом обещании, но оно казалось вполне логичным, а до дня его рождения осталось всего несколько недель. С ее деньгами и без алиментов единственное, на чем сможет кататься мальчик — это на автобусах.
— Он правда хорошо сидит в седле, — кивнула она. — И ни капельки не боится. Он у меня вообще бесстрашный.
— Слысись? — обрадовался Алан.
— Хорошо, — согласился Киллер. — Крыльев я, пожалуй, вам не обещаю, но, если вы попадете в Меру, у вас у обоих будут пони и куча зеленых лужаек, чтобы кататься верхом.