Как потом до дому пешком по глухомани доберешься?
Силантий, не выпуская бутылку из рук, обиженно скривил лицо и сделал шаг назад. Никита узнал старика. Перед ним стоял старый Силантий Ращупов – по-своему знаменитая в деревне личность. В Ламбушке он слыл, невзирая на преклонный возраст, главным шутником и озорником. За десять лет ни внешне, ни по сути, деревенский прикольщик так и не изменился – такой же шустрый и непредсказуемый. Несмотря на «веселость» характера, в деревне его уважали. При всей непоседливости, шутовстве и неуемности в розыгрышах, старик дело знал. Держал крепкое хозяйство с множеством различной скотины, считался лучшим лесником в районе и всегда помогал односельчанам в домашних делах без всякой для себя корысти. В общем, личность во всем выдающаяся.
– Ну, дед Сила, ты даешь! Зачем по вещам лазаешь? Выпить так хочешь или что? – Долгая разлука с деревней сделала Басанова грубее, и былые деревенские авторитеты в какой-то мере утратили старые значения. – Встретить собрался, как же. Прячешься, как партизан, и водку воруешь.
– Да пошутить я хотел, – без всяких следов раскаяния ответил дед и, подмигнув другим глазом, добавил: – Я тебя на пенечке сразу приметил, ну и думаю, устал парень – надо чуток взбодрить, а насчет этого зелья, ты не волнуйся. Это потом, когда б спохватился, вот тут я и возвернул бы тебе ее. Ты ж меня знаешь, я один не пью. Ну что, мир?
Не дожидаясь ответа, Силантий повернулся в сторону оглушительно свистнул. Из-за поворота трусцой выбежала пегая лошадь, следом на длинных оглоблях волочились легкие сани.
– Грузи свое барахло, – махнул рукой дед и аккуратно положил бутыль на ворох байковых одеял, устилавших днище повозки.
Через пару минут Басанов закинул сумки, и под шелест уминаемого полозьями снега повозка тронулась в путь. Едва за поворотом скрылись ельник и заметный пенек, как в спину ему уперся тяжелый взгляд. Между лопаток засвербело противными леденящими мурашками. Казалось, что невидимая холодная рука провела от затылка до ягодиц. Силантий, не оборачиваясь, цыкнул языком и пробормотал:
– Не спится ему, ну ничего, завтра разберемся. Никиту разобрало любопытство: что же там было?
Большой опасности парень не чувствовал, и ему захотелось узнать поподробнее о странном явлении. Старик же заметно скукожился и начал подгонять кобылу.
Через несколько километров дорога вывела к берегу еще покрытого льдом озера. Остановив разогнавшуюся лошадь, Силантий привстал, к чему-то прислушался, затем, повернувшись, заметил:
– Повезло, что я тебя сегодня встретил. Зверь пробудился, один ты не прошел бы и ста шагов дальше того пенька, сгинул бы. Да... Беда-то какая. Не зря Аким беспокоился, неладно, мол, все, грядет что-то нехорошее. Как в воду глядел! Прозорливый твой дед. Боярин, одним словом.
– Это медведь, что ли? – задавая вопрос, Никита попытался вспомнить, что знает об этом животном, но, к великому сожалению, все познания исчерпывались общими сведениями, полузабытыми разговорами из детства да телевизионными передачами.
– Хуже. Если б мишка, то все было бы проще. – Вся веселость с Силантия слетела как шелуха, тоскливая обреченность засквозила в голосе. – Скорее всего – это дух, очень нехороший дух нехорошего зверя. А может, и того хуже.
– Какого? Это, наверное, дух бешеного зайца вышел на тропу войны, и теперь всякая тварь лесная будет от него щемиться. – Басанова стала разбирать лихая бесшабашность и чувство превосходства над замшелыми жителями глухой деревни. Лишь только он перестал ощущать чужое давление извне, как все ему показалось простым бзиком.
– Заяц, – хмыкнул возница, – а тигра не хочешь или гигантскую рысь? Никто его не видел, а те, кто увидел, их самих уже не видали. Только кости по лесу раскиданные да следы непонятные.