Аниаллу летела именно туда – она была принята в три из Великих домов Бриаэллара в качестве старшей дочери и направлялась сейчас в одно из жилищ своих родственников.
Почти достигнув невидимой магической стены, разделяющей Посольский и Гостевой районы города, алайка внезапно почувствовала сильный страх одной из своих соплеменниц. Она резко развернула свой глимлай и, пригнувшись, со свистом рассекая воздух, помчалась над домами и улицами, внимательно разглядывая город под собой.
Наконец Алу нашла то, что искала. На дереве, росшем посреди небольшого скверика за одним из ресторанчиков, сидела кошка. Младшая сестра была чем-то испугана. Испугана так сильно, что подлетевшей к ней Аниаллу пришлось потрудиться, отцепляя коготки её судорожно вцепившихся в ветку дерева лапок. Девушка мысленно говорила с кошкой, пытаясь успокоить её, объяснить, что она уже в безопасности. Но ужас животного, прижавшегося к её груди и постоянно вздрагивающего всем телом, был так велик, что мысли метались в маленькой кошачьей голове с бешеной скоростью, не позволяя Алу разглядеть образ того, кто его вызвал.
Рядом с деревом стояли двое детей: совсем маленький мальчик и девочка лет десяти, наверное, его сестра. Когда Алу подлетала к дереву, она слышала, как ласково дети уговаривали кошку спуститься, и было не похоже, что они же и загнали туда бедное серое создание. Но Аниаллу должна была узнать, кто сделал это, и кто бы это ни был, ему грозило наказание вплоть до изгнания из города.
– Кто её так напугал? – громче, чем ей хотелось бы, спросила Алу.
– Собака, госпожа, – ответил ей мальчик, одёргивая вышитую жилетку из мягкой кожи.
– Нет, чёрная тварь, похожая на собаку, – поправила брата старшая сестра, приобняв его за щуплые плечи. Она с восхищением смотрела на парящую над землёй алайку и была очень рада тому, что может хоть чем-то ей помочь. Но внезапно улыбка угасла на лице малышки – теперь она казалась испуганной.
– Ты ведь не расскажешь богине, что я сказала «тварь»? – пролепетала девочка. – А то она рассердится на меня, и я… я вырасту некрасивой.
– Кто сказал тебе это? – искренне изумилась Аниаллу.
– Моя мама, – объяснила девочка и указала пальцем в сторону ресторанчика. – Она готовит… вон там.
– Твоя мама не совсем права, – осторожно начала Алу: ей не хотелось ронять авторитет матери в глазах её детей, но и позволить приписывать своей богине не свойственные ей деяния тал сианай не могла, – Аласаис не покарает тебя за такие слова, но ей будет очень неприятно видеть, как такая красивая и нежная девочка портит свой ротик грубыми словами. Богиня не будет наказывать тебя – это ты сама делаешь себя некрасивой, когда говоришь так, а Аласаис только пожалеет тебя и, конечно, расстроится.
– Я поняла, – кивнула девочка. – Я не хочу её расстраивать.
– Вот и умница, – похвалила Аниаллу. – Ты не скажешь мне, куда делось то злое животное, которое напугало кошку?
– Наш дядя прогнал его, – ответил вместо сестры мальчик, которому очень хотелось поучаствовать в разговоре, – оно убежало туда, под тёмную арку. Там плохое место, и нам не велят ходить туда.
– Взрослые тоже туда не ходят, – добавила девочка, поёжившись от одного взгляда в сторону арки.
– Спасибо вам обоим, – сказала Аниаллу и собралась было влететь в чернеющий между стенами дальних домов проход, но внезапно детская рука коснулась ее щиколотки. Алайка обернулась и вопросительно взглянула на девочку.
– Можно, мы возьмём её к себе? – спросила та, глядя на кошку, которую всё ещё держала на руках Алу.
– Ей у нас понравится, – заверил алайку её брат. – Она будет спать у камина.
– И мы будем оставлять ей самые вкусные кусочки! – пообещала девочка, умоляюще глядя на Аниаллу.