- Сейчас оно прибавилось, а ночью отнимется, когда повернем назад, ответил Кутузов. - А ночью вахту не тебе стоять.
Трощилов, не понимая ничего, смолчал.
- Ты зачем к водолазам ходил? - поинтересовался Кутузов.
- Хотел дружка подыскать, - признался матрос.
- Правильно захотел, - одобрил его намерение боцман. - Ну и как, нашел?
Этого Трощилов не .знал. Он шел к водолазам, чтоб увидеть друга, а ясно различил своего врага.
- Ты Ковшеварова попроси, - посоветовал Кутузов. - Раз у него никого нет, то он согласится...
- Михайлыч, скажи... - Трощилов вдруг потянулся к нему как к родному. Если этот пароход неизвестно где, то почему мы должны за него отвечать?
- Ответа за него не будет.
- Ну так сделали б вид - и ладно.
- Значит, нельзя: судно у нас такое, водолазное. Знаешь, какой у спасателей закон: хочешь не хочешь, а спасай!.. Ну, давай, паренек, чтоб на пятерку...
Трощилов остался один.
Он выключил свет, чтоб никуда не смотреть, но волнение, непонятное ему самому, не проходило. Сидя в темноте, внезапно увидел ночь, когда шел от Татьяны, переулок, куда свернул на женский крик. Было так темно, что он даже не заметил, как это произошло. Вдруг услышал, что в нем что-то рвется, протянул руку и нащупал нож, всунутый так, словно не в человека. Было страшно тянуть его назад и жалко своих новых джинс, пачкавшихся кровью. А потом как полилось - и отпустило... Зачем они это сделали? Разве он мешал им? Просто свернул посмотреть... А теперь подвернулся другим, спасателям: растаскивать цепи, убирать грязь... Спасатели! А кого они спасают? Допустим, он уснет сейчас, а им надо якорь поднять... Разве вспомнят, что он здесь? Завалят цепями заживо. Вот если б сидел в каком-нибудь пузыре, тогда б спасали! А зачем ему там сидеть? Зачем ему это вообще? Ты живи как все, живи...
Но когда просыпается кто-то, кто и умеет и имеет все, только всего ему мало, то такого ничем не остановишь. И он возьмет на тебя права, а ты молчи, раз он знает какие-то слова, а ты не знаешь. "Старшина", - проговорил матрос, трепеща от ненависти к его ладному телу, к повелительной манере говорить, к этой его улыбочке и синим глазам, пронизывающим насквозь. Все сумбурные впечатления утра теперь слились в одно объединяющее и направляющее чувство, которое одновременно и пугало и вдохновляло его.
Вдруг услышал, как пахнет грязь: зловоние расцвело яркими цветами, Была какая-то радость отыскивать их, срывать...
Все прибрать, чтоб было чисто.
Так, в сильном волнении, он работал, А потом отпустило, и он успокоился.
5
Старшина Суденко, открыв дверь и пост, увидел своих водолазов, Ковшеварова и Ильина. Они чинили лампу, установив ее на верстаке. Этот подводный светильник с толстой нитью накала, с рефлектором из хромированной меди не был разбит. Просто потерял герметичность и не горел. Все водолазные лампы были капризны и сложны по конструкции. Вдобавок тонули, как камни. А хуже всего, что они текли. Получалось так, что спускаешься со светом, а работаешь в темноте. Но при спусках в открытом море лампа должна гореть.
Надо было также решить вопрос, который возник вот сейчас: кто может его заменить при неудаче, Ковшеваров или Ильин? Обоих, можно сказать, сослали на "Кристалл", когда пришло в голову сделать на нем чисто глубоководную станцию. Надеялись, что "Кристалл" скорее окупит себя. Однако глубоководных операций, в расчете на которые он был построен, не проводили в Маресале. В основном занимались осмотрами судов на линии Севморпути. Если судить по этой работе, то Ильин и Ковшеваров были равны. Только одного старшина не сумел выяснить, какие из них глубоководные водолазы. Подводный потолок по документам одинаков. А как на самом деле? Конечно, если устроить проверку в барокамере, то он что-то бы узнал, хоть приблизительно.