– Открывай! Медведь пришел!
– Я схожу, посмотрю, кто там, ладно? – ретировалась я в прихожую с поля переосмысления жизненных ценностей.
Внутренняя дверь была новая, за ней – железная, а за ней… благоухал огромный, в полсотни цветов, не меньше, букет красивейших багровых роз.
– Вот это да!
У меня, никогда не получавшей и половину такого великолепия, даже перехватило дыхание от изумления и восторга. Из-под букета торчали ноги, обутые в черные лаковые ботики.
– И кто же хозяин этого шедевра? – Вполне искренне поинтересовалась я. – Выходи, а то не видать тебя за цветами-то.
Вообще-то, у нас, в Заповеднике такой вот букетик мог спокойно появиться прямо в воздухе и из неоткуда. Помнится, мой друг Антон, когда даму сердца, теперь уже жену к себе располагал, ежедневно посылал полевые цветы посреди зимы… Но здесь был не Заповедник, а… Черт!
Хозяин у великолепия все-таки имелся, и лучше бы его, а заодно и букета, не было. Это был тот самый Вадик, о котором шла речь двумя минутами раньше.
– А ты что тут делаешь? – изумленно вылупилась я на него. – Что-то потерял год назад, и до сих пор найти не можешь?
Вот не могу я понять некоторых людей. Как можно, проучившись в самом прекрасном на свете учебном заведении, где сама атмосфера пронизана интеллектом и благородством, быть таким откровенно беспринципным? Делить постель с замечательной, умной, доброй, красивой, и т.д. девчонкой, и в то же время подбивать клинья к богатой дуре? А потом появляться год спустя, да еще с таким невинным видом?
– Здравствуй, Лиса, – не моргнув глазом, поздоровался со мной этот, прости господи, альфонс форменный. – Ты всегда так гостей встречаешь?
– Только некоторых, – пожала плечами я, не собираясь, впрочем, пропускать бывшего однокурсника в квартиру. – Тех, кто заслужил подобную встречу.
– Ты ничего не знаешь! – с жаром возразил Вадик. – Ты даже представить себе не можешь, как же меня обманули!
Ага! Раскусили планы, поняли, что за фрукт, и выкинули его, прогнившего, из дома вместе с упаковкой. С чемоданом, то бишь.
– И знать ничего не хочу, – отрезала я. – И вообще, по-моему, тебе лучше отсюда убраться. И поживее, – добавила я, видя, что наглый парень на меня реагирует, но, наоборот, напустил на себя скорбный вид несправедливо обиженного человека.
– Я не к тебе в гости пришел, – с кротким видом изрек он. – Пусти.
– Ни за что.
– Лиса, кто там еще? – спросили у меня из-за спины.
– Вот, полюбуйся, – нехотя отодвинулась я в сторону. – Явился – не запылился, легок на помине, собственной персоной.
– Уходи, – бесцветным голосом изрекла Танька.
– Но ты даже не соизволила меня выслушать! – ретиво бухнулся на колени молодой человек. – Прости меня!
– Слушай, парень, у нас праздник, – обратилась я к Вадику тоном прожженной бизнес-леди. – Давай, выкладывай все, что у тебя там для нас имеется, и проваливай отсюда.
Наверное, любой человек мужского полу после подобного намека убрался бы восвояси. Вадик же картинно поднял на Таньку слезные очи исполненного несчастьем карликового лемура. Большие, размером чуть ли не с блюдце.
«Смотри, как со мной обращается твоя грубая подруга», – говорили его глаза. – «А все равно терплю. Ради тебя».
Сзади меня послышалось неуверенное шмыганье поддавшейся на грубую провокацию Таньки.
«Тьфу!» – подумала я. – «Пускай сами разбираются!»
И, потом, как заметил волхв Терентий, люди учатся только на своих ошибках, ибо больше учиться им все равно не на чем. Так что…
– Ладно, – услышала я за своей спиной. – Оставайся. Поможешь по хозяйству, а то мы немного выбились из графика.
Я глубоко вздохнула, и отправилась в комнату – прибирать осколки от вазочки.
* * *
Бывшие однокурсники, астрономы и физики, разбившись на группки по интересам, бродили по новым трехкомнатным апартаментам Таньк