"Убеждаюсь в сотый раз: он такая же холодная, как и тонко ограненный алмаз на серебряной цепочке, вьющейся вокруг её шеи.
Красивая, твердая, дорогая, независимая и неприступная. Не бросающаяся в глаза, как дешевая побрякушка, сверкающая на груди у новенькой придворной, но мягко и чарующе переливающаяся сотнями оттенков на ювелирно обработанных гранях бриллианта.
Она совершенно равнодушна ко мне. Вежлива, услужлива и послушна, как любая фрейлина. Хотя она совершенно не вписывается в их разномастную стайку. Откуда она вообще взялась во дворце? Давно ли? Почему я раньше её не замечал?
Впрочем, это очень даже в духе Её Величества - окружать себя весьма странными личностями.
На днях пытался подарить ей янтарный браслет.
Взяла, вежливо поблагодарила, снова сказала, что она не достойна такой чести, - и опять ушла. Никаких изменений в отношении ко мне не произошло. Браслета я на ней не заметил ни разу. Однажды решился и с наигранно строгим лицом, но шутливым тоном спросил, почему мой подарок в такой немилости. Получил возмутительно простой и логичный ответ, что моя маменька обожает распределять, какой цвет нарядов закрепить за каждой своей фрейлиной. Уганде достались все оттенки синего. А оранжевый янтарь смотрится одинаковой безвкусицей и в сочетании с нежной лазурью, и на фоне насыщенного аквамарина.
Опять полчаса ходил как оплеванный. Да сколько ж можно?!!"
Ристания отодвинула свиток и задумчиво посмотрела вдаль. На тонких губах чародейки играла таинственная, но определенно довольная улыбка.
– Что? - недовольно спросила Лерга, с болезненным шипением потягиваясь. Свиток ещё не кончился, а в отложенном состоянии читать его через плечо было неудобно. Ливранские перья оказались такой замечательной вещью, что оторваться от строчек было невозможно, так что дисцития и не заметила, что от долгого стояния в неподвижном положении у неё здорово затекло все тело, а теперь в кожу вонзились сотни раскаленных иголочек.
– Мне всё больше и больше нравится эта Уганда, - довольно хмыкнула Ристания, торопливо смаргивая, чтобы расслабить здорово уставшие глаза.
– С чего вдруг?
– Она очень умная женщина, - пояснила чародейка, поднимаясь и пересаживаясь на диван по другую сторону от погасшего камина, чтобы Лерга тоже могла сесть по-человечески, а не читать в скрюченном состоянии за спинкой кресла. Дисцития торопливо подхватила канделябр и переставила его поближе. Хорошо бы ещё, конечно, камин снова затопить, но для этого надо звать (а точнее - злобно будить) бдительно дрыхнущих коридорных, требовать, чтобы они принесли дров… Ладно, и так пока не холодно.
– Почему умная?
– Потому что не хочет идти на контакт с наглым Его Величеством и делает это весьма умело.
– Но если не хочет - зачем тогда вообще было брать этот подарок? Отказалась бы. Да и на кой ляд любезничать с королем, если не хочешь, чтоб он к тебе приставал? Сиди угрюмо в углу - да и молчи в тряпочку!
Ристания отрицательно покачала головой.
– Ни в коем случае. Кстати, беру свои слова назад, я здорово недооценила Региса. Не такой уж он и дурак.
– Это же все перо.
– Не только, - возразила чародейка. - Перо отвечает за стиль и образы, но мысли - целиком заслуга пишущего. Человек он, как выясняется, склонный к определенному анализу, так что понял бы, что подчеркнутое безразличие - это тоже знак внимания. А она же не дает ему никаких шансов: ничем не выделяется поведением из фрейлин. Хотя откуда она взялась - это и вправду интересный вопрос… Он бы многое для меня прояснил…
"Право, завоевать проклятую Асканию на порядок проще, чем эту женщину!
Две недели я изображаю из себя истинного кавалера.