— Но в конце-то концов, как вы не мошете понять, што мы…
— Ты тоже заткнись.
— Тишина!
Атанас забралась на увитый плющом склеп и прошлась по нему, сверкая гневным взглядом.
— Ради свежей кожи, попробуйте не вспоминать свой гнев и старые глупые распри, а? Мы же все об этом мечтаем, разве не так? Это мечта о совершенно новом мире, таком, в котором мертвые могут идти плечом к плечу с живыми. Мир, в котором нам не надо будет больше прятаться, мир, в котором мы в глазах обладателей свежей крови станем не просто куском гнилого мяса, мир, в котором мы, наконец-то, можем почувствовать себя свободными!
Она на мгновение остановилась, и ее слова повисли в воздухе, взвешенные и хрупкие, как обещание.
— Вместе зомби всегда представляли силу. Нам больше нечего бояться Смерти, она просто не может ничего нам сделать… если только захотим, мы запросто ее одолеем.
Независимость! Ни живых, ни мертвых, настало время получить признание! Настало время, когда наш мир превратится в царство, а наше существование — в новую жидкость, которая потечет по венам.
— Ура! — закричал молодой Манилов и, под удрученными взглядами себе подобных, подпрыгнул на месте. — Гм-м-м.
Чичиков пожал плечами. Да, они все мечтали об этом: независимость. Создать парламентскую группу. Ах, войти в политику! Признание живыми. Жалобы покинувших могилы. Растянувшись на могильных плитах, устроившись на корнях или просто в тени старых деревьев, под бледными лучами луны, зомби уже видели себя шагающими в ногу и двигающимися колонной к высоким воротам парламента, громко крича при этом об автономии и требуя признания от людей. Надо выйти из своих склепов. Это они сейчас почти что явные рабы, не более чем кривляки, привязанные к своим подземным мечтам.
Но теперь зомби изголодались по жизни. Новой жизни. Они жаждут воскрешения.
Это еще не все, но…
Стоя перед большим окном в одной из башенок своего имения, Мордайкен блуждал взглядом по кладбищу. Королева его предупреждала: слуги преподнесут ему сюрприз. Их требования являлись частью плана: вывести из себя Смерть. Существование зомби и так всегда являлось для нее проблемой, занозой в пятке, оскорблением заповедей. Абсолютно непозволительно, но промах был совершен в далеком прошлом — немыслимая ошибка, за которую приходится расплачиваться и поныне. Барон знал, что это всего лишь ошибка.
Смерть совершила… гм, но возможно ли такое? Забытая легенда, улыбка из полумрака.
Смерть и Дьявол… Союз против природы, затаившийся в глубинах фамильной усадьбы. В конце концов, какая может быть разница, подумал барон. Заставить Смерть поплясать, это, возможно, уже слишком.
Кто-то постучал в дверь.
— Войдите.
— Хозяин, — простонал гоблин в ливрее, его руки свисали так низко, что почти касались земли, — хозяин, там на кладбище что-то происходит.
— Я в курсе дела, Орглон.
— Живые мертвецы…
— Я в курсе дела, — повторил барон с легким раздражением. — Они там обсуждают, как добиться независимости.
— Независимости?
— Да, они… вполне возможно, что в ближайшие дни зомби придут ко мне требовать отставки. В связи с тем, что они — ого! — Хотят создать автономную политическую партию.
— Требовать отставки, хозяин? Но кто тогда будет работать у нас на кухне?
Ухаживать за усадьбой?
— Я все знаю, Орглон, все знаю. Не беспокойся. Это часть моего плана.
Не успел он договорить, как яркая вспышка прорезала вдали небо. Послышался яростный удар грома, и стены башенки задрожали. Гоблин в полумраке заморгал.
— Не хотите ли, чтобы я принес фонарь, хозяин?
— Нет. Совершенно не хочу.
— Я могу… могу что-нибудь сделать?
Барон Мордайкен даже не потрудился ответить. Он снова и снова перебирал этапы плана, разработанного королевой.