Мягкая речная волна качнула лодку.
– Властитель, – послышался за спиной негромкий голос. Александр оглянулся и увидел Эдигуса. Зеленый человек сливался с темнотой. Глаза его отражали сполохи огня.
– Властитель, – повторил Эдигус. – Я знаю. Ты покидаешь нас. Скажи, как нам жить дальше? Без радуги, без магов, без Дерева Жизни?
– Да, как нам жить дальше? – спросил Сильгур. – Нет больше Тумана Забвения. Мы вернулись на земли своих предков. Что дальше-то будет?
– Я не знаю, – пожал плечами Александр. – Нет больше страны магов, нет Тумана Забвения. Что я могу сказать? Вы свободны. Живите по своим законам.
– Ты ничего не скажешь мне более, живущий после меня? – послышался голос Зерона.
– У нас еще есть время? – спросил Александр Лодочника.
– Немного, – ответил тот.
Александр вернулся на берег. Зерон подошел к Александру, волоча затянутую грубой тканью раненую ногу.
– Все нормально? – спросил Александр.
– Никогда не получал удара от себя самого, – усмехнулся Зерон и замолчал. Александр тоже молчал. Слова не требовались. Оба читали мысли друг друга
– Значит, – ты мое будущее? – спросил безмолвно Зерон.
– Выходит, что так, – без слов ответил Александр.
– А я, выходит, твое прошлое. Неплохо, неплохо. Я рад за свое будущее, рад за себя. Не зазорно проиграть бой такому, как ты. Скажи, как там, в том мире, откуда пришел ты? Достоин ли он того, что свершилось здесь? Стоит ли он пролитой здесь крови? А может, стоило срубить это Дерево и создать новый мир? Что ты молчишь? За что же ты дрался, бился жестоко по Закону зверя против себя самого? За тот мир? За это Дерево?
– Я не собираюсь оправдываться перед самим собой! – ответил Александр.
– Какой ты гордый! А почему бы и нет! – возразил Зерон. – Я выполнял завет Мауронга, вел за собой народ, полный надежд. А получается, что я остановил сам себя. Как глупо!
– Что ты хочешь от меня услышать?
– Я хочу понять, что здесь произошло.
– Я сам не все понимаю, – пожал плечами Александр.
– И все же?
– Ты не догадываешься? По-моему, здесь произошло искупление.
– Искупление чего? – не понял Зерон.
– Всех глупостей, которые были сделаны ранее. Нас вели на искупление, а она вместо нас пошла, и я не смог спасти ее. Я ничего не смог сделать.
– Ты ничего не смог сделать, я не достиг того, что хотел, – усмехнулся Зерон. – Ты не находишь, что нами, как картами, попросту сыграли в подкидного дурака? Не удивляйся. Я знаю эту игру. Она очень древняя. Древнее всех игр. Она родилась вместе с человеком. Мы здесь двести тысяч воинов положили. Ради чего?
– Эта игра вечна, – усмехнувшись, произнес Александр и подкинул на ладони кедровую шишку. – Ради этого положили. Разве этого мало? В моем мире жертвуют миллионами жизней ради исполнения идиотских замыслов и бредовых идей.
– Миллионами? – мрачно усмехнулся Зерон. – Стоило защищать такой мир?
– Это мой мир, – жестко произнес Александр. – Какой бы он ни был, он мой, а я – его часть. Здесь мой город стоит. Я не хочу иного мира. Ты хотел создать мир заново? А он был бы лучше прежнего? У нас там тоже кое-кто хотел все переделать по-новому. Десятки миллионов положили. Десятки! Сами с собой воевали и до сих пор бьются. Хватит! Надо строить мир, творить его, а не переделывать, не создавать заново. Создатель дал нам право творца. Надо новые миры творить, но старые не уничтожать. Вот так-то. Но что-то разговорился я. Слов много. Не люблю я многословия. Это ты меня заставил.
Александр замолчал.
– Сам себя заставил, – вполне дружелюбно вдруг рассмеялся Зерон.
– Да уж, – Александр улыбнулся.
– Ладно, – Зерон махнул рукой. – Хватит нам спорить самим с собою. Значит, надо так, коли все это произошло. Но я тебе сказать хочу. Не верю я, что она ушла навсегда.