И возникает любопытный вопрос: почему он не воспользовался зеркалом, чтобы переместить вас в другое место? Тогда вы оказались бы в его полной власти. Подозреваю, что радиус настройки его зеркала недостаточен.
Вероятно, он пришел в отчаяние, обнаружив, что великолепное решение его проблемы срывается из—за мелочи, из—за того, что вы именноздесь,а не восемью камерами дальше по коридору. Как я уже говорил, нам везет больше, чем мы того заслуживаем.
Мастеру снова удалось сбить ее с толку. Внезапное разочарование захлестнуло Теризу. — Тогда почему вы неостановилиего? — Она повернулась к Квилону, всем своим видом призывая его к ответу. — Почему не приказали Смотрителю арестовать его? Не заточили его в какое—нибудь надежное место? Он ведь предаствсех.Вы должны былиостановитьего.
— Миледи, — голос Мастера Квилона звучал мягко, его глаза изучали Теризу, словно он решал, какое количество правды она сможет выдержать, — слишком рано.
Слишкомрано? Рано?Она ошеломленно уставилась на него, не в силах произнести ни слова.
— Мы не знаем, в чем заключается его сила. Мы не знаем, как осуществляется его трюк с воплощением. Мы не знаем, с кем он состоит в заговоре, какие силы может извлечь из зеркал, чтобы бросить против нас. До тех пор пока ловушка не захлопнется, мы не можем успешно бороться с ним.
Она тупо уставилась на Мастера. Голова у нее кружилась. Сделав усилие, Териза слабо спросила:
— «Мы?»
Мастер кисло и одновременно жалко улыбнулся. — Да, миледи. В основном король Джойс. Ну и конечно Знаток Хэвелок, когда он способен на это. Я выполняю их распоряжения. — Он замолчал, заметив, что она побледнела от потрясения, и признал: — Боюсь, не слишком внушительный круг заговорщиков. Больше никого.
Через мгновение — видимо, потому, что она неотрывно смотрела на него, — он, похоже, пожалел ее.
— Мы не можем позволить себе привлекать союзников. Основа политики короля — казаться слабым, запутавшимся в своих делах. Неспособным к принятию решений. Безразличным к тому, что происходит в королевстве. Но создать такое впечатление было бы невозможно, если не держать его истинные намерения в глубокой тайне. Если бы королева Мадин знала правду, неужели она отвернулась бы от мужа в момент величайшей опасности? Если бы Тор знал правду, насколько хорошо удалось бы ему играть роль отчаявшегося, неловко пытающегося помочь друга? Если бы Смотритель Леббик знал правду… Нет, это была бы катастрофа. Он не умеет хитрить. Никто не поверил бы, что король Джойс лишился воли и разума, если бы Леббик и дальше был уверен в себе.
«Мы», — пробормотала она про себя. «Король Джойс». Будто эти слова не имели смысла. «Мы не можем позволить себе привлекать на свою сторону союзников». Все это было невероятно.
— Вся сложность в том, — сказал Квилон, — что все, кто любят короля, держались бы по—иному, если бы понимали, почему он так ведет себя. И все усилия пропали бы втуне. Мне доверяют, потому что в Орисоне меня очень легко заменить — и потому что у короля должен остаться хотя быодиндруг—Воплотитель, несколько более надежный, чем Знаток.
— Нопочему? —вырвалось у Теризы. —Почему?Морданту грозит гибель! Орисон в осаде! Все, кто любит короля или предан ему, — в отчаянии! — Невероятно. Ну конечно. Она знала это. Нопричина!.. —Он уничтожает все созданное им, весь мир, которыйонс таким трудом создавал. Почему он творит такие чудовищные вещи?
Внезапно Воплотитель посмотрел себе под ноги. Он разозлился, он кипел от возмущения. И спокойно, но с такой настойчивостью, что оборвал взрыв ее чувств, ответил:
— Чтобы он напал на нас. Что?..
— Мы не знали, кто это был, миледи. Не забывайте. Мы не знали, кто это, до прошлой ночи, когда он докатился до того, что пытался заставить нас поверить, будто Джерадин убил Найла.