Когда Форрал выбрался наружу, он выглядел таким мрачным, что Ориэлла, протягивая ему листья щавеля, даже испугалась, что он все-таки решит уйти. Но воин только натер листьями распухшую физиономию и рассерженно поглядел на башню.
— Ничего, посмотрим, кто кого, — пробормотал он сквозь стиснутые зубы. — Рано или поздно у нее иссякнет воображение.
Но на смену осени пришли первые морозы, а все продолжалось по-старому. Эйлин прекрасно владела магией Земли и решила любым способом выжить непрошеного гостя. Однажды ночью уровень озера неожиданно поднялся и палатку едва не смыло водой. В другой раз, днем, вернувшись с прогулки, они с Ориэллой обнаружили, что козы сжевали все одеяла и кое-какие другие пожитки. Потом Эйлин наслала птиц, которые чуть не заклевали Форрала, но Ориэлла строго выбранила их и тут же положила этому конец. С муравьями справиться было гораздо труднее, и пришлось целый день перетряхивать всю одежду и постель.
Как-то серым морозным утром Ориэлла, по обыкновению, вышла из дома, прихватив к завтраку фляжку маминого ежевичного вина. «Это его слегка подбодрит», — подумала она. Девочка была уже на другой стороне моста, когда от лагеря донесся леденящий душу крик. Ориэлла со всех ног бросилась к палатке и опасливо заглянула внутрь. Там она увидела Форрала, застывшего от ужаса и покрытого сотнями лениво извивающихся змей, которые так густо переплелись друг с другом, что нельзя было понять, где начинается одна и кончается другая. Совершенно непроизвольно маленькая волшебница пожалела несчастных тварей: уже стояли холода, и змеям полагалось спокойно спать в своих норах. Ничего удивительного, что они так жмутся к единственному источнику тепла — человеческому телу, подумала девочка и тут же одернула себя: воин — ее друг и ему нужна помощь. Ориэлла вздохнула и мысленно обратилась к змеям:
— Кыш, — строго сказала она и повторила это вслух, чтобы Форрал услышал и успокоился. Змеи с величайшей неохотой расплели свой клубок и друг за другом выскользнули из палатки.
Лицо Форрала было белым как мел, а когда он утирал со лба холодный пот, его рука тряслась как осиновый лист. Девочка протянула ему флягу, и тот одним глотком осушил ее. Вдруг Ориэлла сердито нахмурилась.
— Ну это уж слишком! — заявила она, и Форрал вздрогнул от неожиданности.
— Как у нее только совести хватает? Бедные змеи!
— Бедные змеи? — ошеломленно переспросил Форрал.
— Они же погибнут! — нетерпеливо объяснила девочка, — Для них уже слишком холодно. Не знаю, о чем она думает! Форрал уставился на нее, не веря собственным ушам:
— Бедные змеи?
Ориэлла выбралась из-под навеса. Змеи ждали снаружи; от холода они стали чрезвычайно медлительными и явно надеялись, что им разрешат снова нырнуть внутрь.
— Им нельзя здесь оставаться, — решительно сказала Ориэлла.
— Надеюсь, ты не собираешься вернуть их в палатку? Девочка нахмурилась, лихорадочно соображая, и вдруг у нее возникла замечательная идея.
— Я знаю! — И она снова послала змеям мысленный приказ. Форрал стоял рядом и наблюдал, как последняя змея пересекает мост.
— Куда это они?
— Ориэлла обернулась к нему. На лице ее светилась широкая улыбка.
— Как ты думаешь, где сейчас самое теплое место в округе? Сообразив, к чему она клонит, воин тоже расплылся в улыбке.
— Ты ужасный ребенок! — пророкотал он сквозь смех и, подхватив девочку на руки, сжал ее в своих медвежьих объятиях.
Они уже почти покончили с завтраком, когда Эйлин обнаружила, что ее хрустальные оранжереи превратились в террариум, и над гладью озера пронесся яростный вопль. Ориэлла посмотрела на Форрала.
— Кажется, у меня снова будут неприятности, — усмехнулась она, — но дело того стоит.