В пятницу утром я прибавил к своей коллекции три вырезки, днем — еще пять. Среди жертв оказался житель квартала Ривердэйл в Бронксе, который сломал шею, упав с лестницы в собственном доме. Я узнал фамилию — это был один из тех, кто присутствовал на встрече в Лейк-Джордже. Стало быть, нынешние хозяева «пирога» давали сдачи.
Скорее всего, полиция догадывалась, что происходит, но не очень-то стремилась поднимать шум по этому поводу. Точно так же, как Ирвинг Баумхайлер, она хотела, чтобы обстановка в городе была тихой и спокойной. И уж совсем ни к чему было волновать мирных граждан.
В субботу утром газеты, сами того не подозревая, сообщили о результатах главного сражения минувшей ночи. «Ньюс», «Миррор» и «Геральд трибюн» писали о грандиозном пожаре в бруклинском клубе «Атлетик». «Геральд трибюн» и «Таймс» поведали читателям о мощном взрыве котельной ночного клуба в Ист-сайде через полчаса после его закрытия. Еще двое сторонников Кэппа погибли в результате несчастного случая — один у себя дома, второй — в машине. Всего у меня набралось одиннадцать вырезок о жертвах «боевых действий», но ни одна из них не была признана достаточно важной, чтобы о ней напечатали все четыре утренние газеты.
Когда я в воскресенье позвонил Джонсону, он нервничал.
— Слушайте, Келли, черт бы вас побрал, во что вы меня втравили?
— А в чем дело? Что случилось?
— Ничего. Я высунул нос из своей норки и тут же снова спрятался. Что-то происходит.
— Знаю.
— Могли бы предупредить.
— Я и предупредил — сказал, чтобы вы были поосторожнее.
— Слушайте, окажите мне еще одну любезность. Не звоните больше, ладно?
— Ладно.
— Что бы за чертовщина ни творилась в этом городе, я не хочу иметь к этому никакого отношения. Ничего знать об этом не желаю.
— Ладно, Джонсон, я все понимаю. Больше не буду вас беспокоить.
— Я бы хотел вам помочь, — сказал он извиняющимся тоном, — но это просто не моя весовая категория.
— Это я уже слышал.
— И это по-прежнему так. Вот в разводах я дока.
— Другими словами, вы не узнали, где Дженолезе — У меня есть два его адреса. Городская квартира и дом на Айленде. Но его нет ни там, ни там. И, чтобы ни происходило, сдается мне, что сейчас не самое подходящее время выяснять, где еще он может быть.
— Понятно.
— Извините, я сделал все, что мог.
— Я знаю. Не переживайте. По правде говоря, хорошо бы, если бы такой весовой категории вообще не было.
Мы попрощались. Я закурил и, обдумав положение, решил подойти к проблеме с другой стороны. Полистав телефонную книгу, я нашел адрес конторы Уильяма Чивера, но в субботу его там не должно было быть. Домашнего телефона в книге не оказалось.
Словом, выдался один из самых тоскливых уик-эндов в моей жизни.
Глава 24
Контора Чивера находилась на Западной 111-й улице у самой границы Гарлема. В понедельник утром я отправился туда на метро.
Я сошел на 110-й улице у северо-западной окраины Центрального парка и вскоре оказался в негритянском гетто. Поверх костюма я надел дождевик, чтобы рукоятка револьвера Смитти не торчала из-за пояса, но никто не обращал на меня внимания.
Весь первый этаж занимал магазин грампластинок со сверкающей витриной.
Остальные семь этажей старого кирпича и грязных окон рядом с ним выглядели столь же неуместными, как огромная волосатая бородавка на щеке хорошенькой девушки.
Слева от магазина находилась дверь подъезда для жильцов дома. Я вошел и по узкой замусоренной лестнице, освещенной тусклыми двадцативаттными лампочками без плафонов, поднялся на третий этаж.
Имя Уильяма Чивера стояло последним в списке, приклеенном к двери из матового стекла.