Но большинство переводчиков подчиняется другой власти: властистандартного стиля «прекрасного французского» (прекрасного немецкого, прекрасного английского и т. д.), иначе говоря, французского (немецкого и т. д.), который изучают в школе. Переводчик считает себя представителем этой власти у иностранного автора. Тут-то и заключена ошибка: любой стоящий авторпреступает «прекрасный стиль», и как раз в этой трансгрессии и состоит его оригинальность (а стало быть, и смысл) его искусства. Первым усилием со стороны переводчика должно стать понимание этой трансгрессии. Это не трудно, когда она ясно видна, как, например, у Рабле, у Джойса, у Селина. Но есть авторы, у которых трансгрессия «прекрасного стиля» достаточно тонка, едва заметна, скрыта, сдержанна; в таком случае ее нелегко уловить. Ну и что ж, значит, это еще более важно.
ПОВТОРЫ
Die Stunden (часы) три раза — повтор сохранен во всех переводах;
gememsamen (общее) два раза — повтор убран из всех переводов;
sich verirren (сбиться с пути) два раза — повтор сохранен во всех переводах;
die Fremde (чужой мир) два раза, затем один раз die Fremdheit (чуждость). У Виалатта: «чужбина» — всего один раз, «чуждость» заменена на «изгнание»; и у Давида, и у Лортолари: один раз прилагательное «чужой» и один раз «чуждость»;
die Luft (воздух) два раза — повтор сохранен во всех переводах;
haben (иметь) два раза — повтор не сделан ни в одном из переводов;
weiter (дальше/так далеко) два раза — этот повтор заменен у Виалатта повтором слова «продолжать»; у Давида повтором (слабый отголосок) слова «все»; у Лортолари повтор исчезает;
gehen, vergehen (идти) — этот повтор (который, впрочем, трудно сохранить) исчез у всех переводчиков.
В целом можно констатировать, что переводчики (послушные школьным учителям) имеют тенденцию уменьшать число повторов.
СЕМАНТИЧЕСКИЙ СМЫСЛ ОДНОГО ПОВТОРА
Дваждыdie Fremde, один разdie Fremdheit этим повтором автор вводит в свой текст слово, имеющее характер ключевого понятия, концепции. Если, отталкиваясь от данного слова, автор строит длинное рассуждение, повтор этого слова необходим с семантической и логической точек зрения. Представим себе, что переводчик Хайдеггера, чтобы избежать повторов, вместо слова das Sein сначала напишет «бытие», затем «существование», потом «жизнь», еще позже «человеческая жизнь» и, наконец, «здешнее бытие». Не будучи уверенными, говорит ли Хайдеггер об одном и том же, именуемом по-разному, или подразумевает совершенно разные понятия, мы получим путаницу вместо логичного до скрупулезности текста. Проза романа (разумеется, я говорю о романах, достойных этого слова) требует той же точности (особенно в отрывках, где автор предается размышлениям или использует метафоры).
ЕЩЕ ОДНО ЗАМЕЧАНИЕ ОТНОСИТЕЛЬНО НЕОБХОДИМОСТИ СОБЛЮДЕНИЯ ПОВТОРОВ
И чуть дальше на той же страницеЗамка: «…Stimme nach Frieda gerafen wurde. „Frieda", sagte K. in Friedas Ohr und gab so den Ruf weiter».
Что дословно означает: «…какой-то голос позвал Фриду. „Фрида", — сказал К. на ухо Фриде, передавая таким образом зов».
Переводчики стремятся избежать тройного повтора имени Фрида:
Виалатт: «Фрида!» — сказал он на ухослужанке, передавая таким образом…
У Давида: «Фрида», — сказал К. на ухо своейспутнице, передавая ей…
Насколько фальшиво звучат слова, заменяющие имя Фрида! Обратите внимание, что К. в текстеЗамка всегда только К. В диалогах другие могут называть его «землемер» и даже как-то иначе, но сам Кафка, рассказчик, никогда не определяет К. словами: чужестранец, вновь прибывший, молодой человек или еще как-то иначе. К. всего лишь К. И не только он, но и все персонажи у Кафки всегда имеют лишь одно имя, одно обозначение.
Фрида, таким образом, только Фрида; не возлюбленная, не любовница, не спутница, не служанка, не официантка, не шлюха, не молодая женщина, не девушка, не приятельница, не подружка. Фрида.