Архитектура новой ткацкой фабрики уступает прядильной, построенной тридцать лет назад. Прядильная была первенцем нашего социалистического строительства.
Это-поэтическое произведение двадцатых годов. Архитектор Рерберг, тот, чье имя высечено на здании Московского центрального телеграфа, в своем проекте выразил мысли и чувства рабочих, которые хотели, чтобы первая новая советская фабрика стала прообразом зданий социалистической индустрии, выглядела как рабочий дворец и крепость социализма. Такого поэтического замысла нет в новом корпусе 1957 года. Об эстетической стороне нового здания в архитектурной мастерской, видимо, не думали.
Думали только о том, чтобы построить рационально, дешево. Само по себе это намерение можно только одобрить, ибо оно возникло как протест против безвкусной роскоши, аляповатого смешения стилей в архитектуре сороковых годов. Строить экономно, просто, рационально-лозунг нашего времени. Но это вовсе не значит строить некрасиво, бездушно, бездарно.
Известно, что крайности сходятся. Колонны и завитушки - обратная сторона плоской серятины. Строгость и легкость линийэто не роскошь. В архитектуре двадцатых годов была мысль, была поэзия. Конечно, я имею в виду лучшие произведения архитектуры двадцатых годов, а не рабское подражание модному тогда на Западе конструктивизму. Так же как "Броненосец "Потемкин"
и "Чапаев" в кино, архитектурные произведения Рерберга были ярким выражением духа времени. Когда была выстроена здесь эта первая советская прядильная фабрика, Председатель Высшего Совета Народного Хозяйства Валериан Куйбышев на открытии ее сказал, что она-символ того, как будет выглядеть вся наша промышленность, когда рабочий класс ее перестроит. Между тем задачу архитектурного искусства фабричных зданий некоторые архитекторы в наши дни, видимо, поняли так, что если не надо безвкусного украшательства, то и искусства не надо. Фабрика 1957 года похожа на гараж. Сначала я даже не понял, что это и есть то, о чем мечтали лакинцы. Очень неказист внешний вид нового ткацкого корпуса. Не спасают его ни розовая краска, ни стеклянная крыша.
Рядом стоящие три фабрики-староткацкая, выстроенная в 1890 году, прядильная, выстроенная в 1927 году, и новоткацкая, выстроенная в 1957 году, - представляют собой три архитектурных произведения, и по ним можно судить, о тех, кто их строил, об их требованиях к архитектуре промышленного предприятия.
Купец Бажанов клал толстые кирпичные стены, чтобы его фабрика стояла долго, внешний вид мало его занимал. А ВСНХ во главе с Куйбышевым, проектируя первую новую советскую фабрику в селе Ундол, думали и о прочности здания, и о внешнем виде его, и об условиях работы. Огромные окна, обилие света и воздуха, высота помещения, широкие проходы между машинами-все это как бы окрыляет работниц, благоприятно сказывается на их самочувствии и на работоспособности.
Но если отрешиться от размышлений, касающихся внешнего вида новой фабрики, и присмотреться к новому оборудованию, вникнуть в производственные вопросы, то вас многое порадует.
В письмах 1948 года я приводил слова плаката:
"В 1950 году текстильная промышленность должна дать стране четыре с половиной миллиарда метров хлопчатобумажных тканей".
Теперь плакаты говорят, что в 1965 году будет выпущено восемь миллиардов метров.
И вы видите, каким образом будет достигнута эта цифра. Видите иное оборудование, иную культуру труда, даже наглядная агитация в цехах теперь иная: больше уделяется внимания вопросам мастерства и технологии производства.