Зарядка у Тони Королевой занимает 5,40 секунды. Средняя по фабрике-7,80 секунды. Время Кашаевой 6,50 секунды. Таким образом, по этим двум операциям Тоня Королева поставила всесоюзный рекорд. Но время, требующееся на ликвидацию обрыва нити, пока что у Тони больше, чем у Кашаевой. Среднее время по фабрике-40 секунд, у Тони-26,96 секунды, у Кашаевой18,87 секунды.
Тоня объясняет это отчасти тем, что она все время работала шифон и майю, а испытывали ее на сатине. Она убеждена, что и по этой операции в ближайшее время обгонит Кашаеву.
- Добиваясь повышения производительности труда, я улучшаю и качество продукции, - говорит Тоня. - Это вполне понятно!
Если я быстрее выполняю рабочие приемы, то у меня, естественно, высвобождается больше времени для наблюдения за станками. В результате возможность появления брака резко уменьшается.
Не стану больше затруднять читателя цифрами, моя цель-не технико-экономическое исследование.
ПИСЬМО СЕДЬМОЕ
Два болельщика. - Андрей Андреевич Цеханский.
1947 год отмечен на Лакинке массовым ремонтом квартир и общежитии и благоустройством поселка. Лакинцы разбили скверы между линией домов и шоссе, высадили шестьсот лип, четыреста кустов акаций и сирени. А там, где недавно еще был пустырь, восстанавливают разрушенный во время войны стадион. Руководит этим делом Вася Челышков, старый лакинский болельщик физкультуры. Он побывал на фронте. Опять, как до войны, ходит в спортивных шароварах и стрижет голову под бокс.
- Помаленьку начинаем богатеть! - говорит он, завидев меня, и ведет к недавно выстроенному павильону. Павильон лучше прежнего, но Вася недоволен.
- Вот я еще думаю здесь нишу сделать, а сбоку душ. Как считаете?
Я соглашаюсь. Мы несколько минут молчим, осматрлвая крылья павильона, ярусы скамей направо и налево от него.
- Стадион лучше прежнего! - заключаю я.
- Вот я об этом и говорю, все постепенно приводится в порядок! скромно замечает Челышков.
- А это что? - спрашиваю я, показывая на рабочих, бетонирующих круглые ямы.
- Как что? - недоумевает Челышков. - Обстроились. Теперь надо наводить красоту. Здесь будут каменные чаши, а здесьстатуи!
Если Вася Челышков болеет за стадион, то Володю Бирюкова можно назвать болельщиком клуба. Молодой помощник ткацкого мастера отправлялся на фабрику за час до смены, чтобы взглянуть, как подвигается отделка Дома культуры-красивого, большого здания в самом центре рабочего поселка.
Первое время после войны никто не помышлял, чтобы Дом культуры сразу стал таким, каким он был до войны. Все понимали: надо прежде всего привести в порядок детские сады, школы, жилые дома. Но вот наконец дошла очередь и до него. Бригада плотников и штукатуров трудилась тут уже несколько дней.
Володя обходил здание, заглядывал внутрь - везде пахло свежей масляной краской. Он мысленно представлял себе, как надо расположить клубные секции: для шахматной надо отвести комнату во втором этаже, рядом с библиотекой, а музыкальный кружок нужно поместить в первом этаже, за капитальной стеной, чтобы он не мешал любителям чтения.
Наступил наконец этот долгожданный день открытия Дома культуры. Широко распахнулись двери клуба для рабочих и служащих Лакинки.
В комнату отдыха, где были разложены на столах журналы и газеты, домино и шашки, вбежали подростки. Началась игра.
Володя подошел к парнишке, который только что поднял руку над головой, чтобы со всей силы стукнуть костью домино о стол.
Одну ногу парень поджал под себя.
- Послушай, друг! - громко сказал Володя. - Ты что, в Америке или Бизоний? С ногами на стул забрался!
Парень сконфуженно улыбнулся и снял ногу со стула.
На следующий день Володя пришел в комитет комсомола.
"Нужно выделить ребят для дежурства в клубе", - предложил он.