По собственному опыту я знал, что после трех-пяти минут нахождения с бомжем в одном помещении у нормального человека появляется нервный зуд на коже, охватывает горячее желание вымыться с ног до головы, обработать себя чем-нибудь дезинфицирующим и даже сделать какую-нибудь профилактическую прививку.На вид этому начавшему лысеть и седеть мужику, можно было прикинуть далеко за полста. Морщин у него было на все 60 с гаком. Нос приплюснутый, малиновый, весь в каких-то пупырышках или, наоборот, дырочках. Пасть огромная, щербатая, уцелевшие зубы даже не желтые, а коричневые и черные. А вообще его рожа была чисто обезьянья, очень похожая на те, которые бывают у некоторых умных орангутангов. Возрастных таких, долго поживших, но так и недоразвившихся до homo sapiens. Человеки такими становятся только на пороге глубокой старости и подступающего маразма, годам к 90, если доживают, конечно.- Ну что, хмырь, знакомиться будем? - спросил Бето.- Будем, - ответил бомж, протягивая свою темно-бурую, в три слоя заросшую грязью лапу.- Спасибо, - вежливо отстранился Бето, - ручкаться мне с тобой без надобности. Лучше скажи просто, как тебя зовут? Меня, например, зовут Костя, а тебя?- По паспорту? - спросил орангутанг, удивительно по-обезьяньи почесав лоб.Это и обнадеживало, и настораживало. Если этот мужичок еще помнил насчет того, что существуют паспорта, то не был полным дебилом. С другой стороны, он вполне мог и вовсе иметь здравый ум и трезвую память, что тоже не позволяло его считать пригодным кадром.- А у тебя и паспорт есть? - недоверчиво поинтересовался Бето.- Был, - кивнул тот, - только я его потерял... А закурить не будет, начальник?- На. - Бето выдернул из пачки сигарету и подал бомжу.- Спасибо. Огоньку тоже, если можно. Бето подпалил сигарету, бомж глубоко затянулся, едва не искурив "мальборину" в одну затяжку до фильтра.- Ну, паспорт ты потерял, - вернулся к теме разговора Бето, - а как звали-то, не забыл?- Тимофеев Иван Петрович, - гордо ответил бомж.- Год рождения?- Тысяча девятьсот сорок восьмой. 6 июля родился.- А где?- В Саратове.- В самом городе или в области?- В самом городе.- Долго там жил?- Долго.- Улицу, номер дома помнишь?Бомж наморщил лоб, не то действительно вспоминая, не то делая вид, что вспоминает.- Как вы вообще на него вышли? - спросил я у Варана, воспользовавшись паузой. - Или первого попавшегося сцапали?- Зачем первого попавшегося? - обиделся тот. - Все культурно. Посадили Чупу принимать посуду на недельку, с задачей по ходу дела приглядеть подходящего. Ну, она вот этого и присмотрела. Сегодня прибрали его, под видом ментов...В это время гражданин Тимофеев, или как его там, соизволил прекратить мучительные воспоминания и произнести:- Забыл. Улицу помню, Чернышевского, кажется, а дом забыл, на фиг.- Родителей как звали? - спросил Бето.- Отца не знаю, не было. А мать - Валентина Петровна. У меня отчество по деду.Это вроде бы было логично, хотя и ровно настолько, чтоб не пробудить у нас подозрений в том, что он соображает лучше, чем нам требуется.- Год рождения матери помнишь?- Не-а. Лет семьдесят с гаком должно быть, если жива.- Проживала там же?- Нет. Уехала куда-то, пока я в армии служил.- А когда ты служил?- Не помню. При Брежневе еще. Гречко министром был.- В каких войсках?- В стройбате. Я только восемь классов закончил.- Судимости есть? - строгим тоном дознавателя спросил Бето. Надо же, как подросли мои крестнички! Поглядишь на такого юношу и подумаешь, будто он честно отбарабанил свое в школе милиции.- Нет. Не было. Забирать, вот как сейчас, забирали, а судить - не судили.- А за что забирали?- Не знаю. Я ничего такого не делал. Пьяный был иногда, а так ничего такого.- Ладно. Когда, ты говоришь, из армии пришел?- Не помню, я ж говорил.Нет, по-моему, он все-таки косит. Четко держит свою линию. Действительно придурковатый бомж наверняка бы запутался. А этот нет. Следит за тем, чтоб не брякнуть чего-нибудь противоречащего ранее сказанному.