- Вырос товарищ, - неопределенно сказал Бугаев.
- Остальные тоже подолгу с Бильбасовым плавают. Один только директор ресторана новый, Зуев. Но и он третий год ходит.
- А почему теплоход не в рейсе? Выяснил? Сейчас же самое горячее время?
- Месяц назад в Бискайском заливе они попали в сильный шторм. Обнаружились какие-то неполадки в машине. Работы на несколько месяцев.
- Ну что ж, нам времени хватит, чтобы разобраться, - проворчал Игорь Васильевич. - Поручают тоже дельце...
Бугаев засмеялся.
- Чего смешного, Семен?
- Да как же не смеяться? После того, о чем старпом написал, вряд ли кто из этих мореплавателей еще раз в загранку выйдет.
- Ты лучше доложи, что выяснил.
- Начну с капитана. Так вот: его третьего июля в городе не было. Ни днем, ни вечером, ни ночью. Ни в пароходстве, ни дома. И до сих пор нет! Собственно, в пароходстве я на всякий случай узнавал - он сейчас на бюллетене.
- Куда же он пропал? - насторожился подполковник.
- Никто не знает.
- А жена?
- Жены тоже нет. Она на курорте отдыхает.
- Может быть, он к ней и отправился?
- Нет, не отправился. Я с ней разговаривал по телефону, с Аллой Алексеевной. Говорит, найдется муж.
- Еще какие у тебя чудеса?
- Старший механик Глуховской лежит с приступом стенокардии в больнице.
- Давно лежит?
- Лег за несколько дней до гибели старпома. После того как узнал о письме в прокуратуру. Пассажирский помощник Коншин и штурман Трусов вместе с женами провели весь вечер в ресторане "Метрополь". Отмечали какую-то дату.
- Надолго никуда не отлучались?
- Нет. Только каждые полчаса ходили звонить какому-то своему приятелю. Он тоже должен был быть с ними, но почему-то не пришел.
- Так и не разыскали они его?
- Не разыскали.
- Ну, кто там у нас еще? - спросил подполковник, раздражаясь от того, что никакого просвета в этом "несуразном" деле не намечалось.
- У нас еще директор ресторана. Зуев Петр Петрович. Человек пожилой, тихий и во всех отношениях положительный. Сидел, как и положено честному труженику, весь вечер дома, смотрел телевизор. В кругу семьи.
- Ладно, не будем время терять, - сказал Игорь Васильевич. - Ясности пока никакой. Надо хотя бы такую малость разыскать, как Бильбасов. Соседей не спрашивали?
- Спрашивали - отозвался Бугаев. - Никто не знает, где он.
- Выясните у сослуживцев! Осторожно, тактично, но очень быстро. Ты займешься, Семен.
Бугаев кивнул.
- И сразу звони. Понял? А то вчера вечером от вас ни слуху ни духу.
- Нечем было порадовать, - сказал капитан. - А попусту не хотелось дома беспокоить.
- Что-то я раньше за тобой такой деликатности не замечал, усмехнулся Корнилов и обратился к лейтенанту: - А ты, Лебедев, вызови в управление на завтра четверых водителей, которые первыми подъехали к месту катастрофы.
Бугаев и Лебедев ушли.
Игорь Васильевич чувствовал себя скверно. Вся эта история с катастрофой никак не стягивалась в единый узел. Временами Корнилов склонялся к тому, что причина ее - несчастный случай. Но существовало письмо Горина в прокуратуру и полученные позже две анонимки о том, что со старпомом хотят разделаться.
Как ненавидел подполковник анонимки! Не раз схватывался с начальством на совещаниях и на партийных собраниях, доказывая, что анонимщик - уже преступник. Послав анонимное письмо, он совершает преступление против нашей морали и нравственности: Прямота и честность в отношениях между людьми подобны свежему воздуху. Анонимщик отравляет этот воздух подозрительностью и недоверием. А кто на таком балу правит?
Вот старпом Горин! Не побоялся поставить свою фамилию под заявлением. Бросил тяжелые обвинения зарвавшимся коллегам и собирался доказать свою правоту. Можно было, как говорит Кондрашов, и на открытом собрании, в коллективе стукнуть кулаком по столу.