Некоторые черты характера Юрия Евгеньевича даже раздражали подполковника, но с годами он научился не обращать на них внимания. Относился как к неизбежному злу. Главное, что человеком Белянчиков был надежным. Надежным во всех отношениях...
В оставшееся до совещания время Игорь Васильевич наметил первоочередные дела. На листке появились новые записи:
"Куда ехал Горин? Узнать дома, у соседей".
"Съездить на место катастрофы".
"Это я, пожалуй, сделаю сам, - решил Корнилов. У него было твердое правило - место происшествия он должен был знать досконально. - Может быть, там поблизости есть дома? Похожу, людей порасспрошу. И на Карельском перешейке я давно не был. Там сейчас красота! А не лукавите ли вы, товарищ подполковник? Может, потому и решили сами съездить, что озона глотнуть захотелось? - Но тут же он успокоил себя: - Нет, не лукавлю. Дело есть дело".
"Познакомиться с характеристиками всех, кого обвинил старпом в своем письме. Выяснить все, что знают о них в пароходстве.
Выяснить, где был в тот вечер каждый, о ком говорится в письме".
Игорь Васильевич задумался. Ну что же, ничего не поделаешь. Хочешь не хочешь, а надо определить круг причастных к этому делу лиц. И те, кого обвинил Горин, - первые в этом круге.
Ровно в шестнадцать часов пришли Бугаев и Лебедев. Уселись поудобнее. Бугаев, как всегда, придвинул к себе стопку чистой бумаги, начал рисовать смешные угловатые рожи. Лебедев сидел настороженно, словно ожидал, что его будут за что-нибудь ругать.
- Семен, как продвинулось дело с квартирными кражами? - спросил подполковник.
- Продвинулось очень далеко, Игорь Васильевич, - с наигранной бодростью ответил капитан.
- Вот как? Чего же мне не докладываете? Вместе бы порадовались. Насколько я помню, в конце прошлой недели на Заневском проспекте обворовали две квар тиры.
- Сегодня утром еще две кражи. Но уже в Гатчине. Почерк тот же. Бугаев с ожесточением принялся зачеркивать только что нарисованную рожицу.
Корнилов вздохнул.
- Вы соседей запрашивали? Нет у них похожих краж? - Квартирные кражи уже неделю не давали подполковнику покоя.
Бугаев кивнул.
- Запрашивал. Там тихо.
- А нам тут еще одно дело подбросили. Прокуратура ведет. Подозрение на убийство...
Игорь Васильевич подробно пересказал сотрудникам все, что узнал у Кондрашова о гибели старпома. Дал почитать дело и заявление Горина.
- Ну и шуточки! Лихим надо быть человеком, чтобы на такое решиться! покачал головой Бугаев. - Это знаете ли... Я бы сказал, некоторое безрассудство.
- А ты, Саша, почему молчишь? - обратился Корнилов к Лебедеву. Он всегда очень внимательно следил за первой реакцией своих помощников на события.
Лебедев пожал плечами. Он был неразговорчив. Производил даже впечатление тугодума и увальня, но в деле был скор и очень приметлив. Мельком увидев фотографию человека, он узнавал его даже через несколько лет, в толпе.
- Ну, роди чего-нибудь.
- Родить-то нечего. Какое-то несуразное дело, - выдавил наконец Лебедев, и Корнилов обрадовался тому, какое точное слово нашел инспектор. Он был не согласен со следователем, который назвал дело неприятным. Приятных дел ни в прокуратуре, ни в угрозыске не бывает.
- Несуразное, несуразное! - повторил он. - Ты в самую точку попал. И тем не менее нам им придется заняться.
- Если люди непричастны к катастрофе - это легко проверяется, сказал Лебедев. Ободренный похвалой Корнилова, он вдруг разговорился: Проверяем, кто где находился в это время, выясняем алиби каждого...
- И делаем вывод, что никакого убийства не было. Несчастный случай? ехидно спросил Бугаев.
- Ну знаешь, не проверять же алиби их родственников и друзей!
- Но можно сделать и другое предположение, - задумчиво сказал Корнилов.