Лол по сей день не знал, кто это такая.
Вайолет похоронили на кладбище в Норбери. Пока Лол ходил на могилу, Джулия ждала в машине. Сегодня шум и толкотня в супермаркете оказались ему не по силам: Лолу пришлось сидеть в кафе, угрюмо дуя на куриный бульон, пока Джулия сновала по проходам, накладывая в тележку продукты и вычеркивая записанное из списка.
День выдался не холодный, но Лол все равно доверху застегнул коричневый пуховик. Голову ему прикрывала мягкая фетровая шляпа. И пуховику, и шляпе было по меньшей мере лет тридцать. Старые вещи Лола успокаивали и утешали.
На кладбище он чувствовал себя в безопасности. Похороненные здесь покойнички не станут пихаться или чего-то от него требовать. Утро выдалось ясное. Светило, пригревая, зимнее солнышко.
Но и оно не могло забраться в самые хмурые уголки кладбища. К основанию кладбищенской стены льнул нерастаявший снег, а гравий вокруг могилы Вайолет был покрыт тонкой корочкой льда. В знак уважения Лол снял шляпу.
Надпись на надгробии Вайолет гласила:
Вайолет Шепхерд (1932 – 1999)
Любимая жена Лоренса (Лола)
Горячо оплакиваемая мать Джулии и Сюзанны
Если слезы сложатся во взлетную полосу,
А любовь сотворит самолет,
На небо отправлюсь я в полет
И вновь тебя на землю принесу.
А у подножия:
Надгробие предоставлено – по доброте душевной – Малькольмом Пономарем
Дочери Лола сочли, что выбивать имя Пономаря на надгробии матери – дурной тон, но Лол настоял. Пономарь оплатил не только камень, а все похороны. Никто больше не предложил, и у Лола ведь нет счета в банке. Малькольм поставил лишь одно условие: чтобы его щедрость увековечили в камне. Кто такой Лол, чтобы отказывать?
Вынув из вазы засохшую хризантему, он заменил ее на свежую. Даже забавно, как он скучает по жене. А ведь жить с ней было не сахар. Когда возраст Лола и его привычка к спиртному взяли свое, наградив его носом, как алая электролампочка, она то и дело указывала людям на этот его недостаток.
– Только посмотрите на его нос, – жаловалась она подругам. – Такое даже не запудришь.
Но, как это ни странно, ее отсутствие не принесло ожидаемой радости.
Лол встал, собираясь уходить. В тени было холодно, и Лол был не из тех, кто произносит речи мертвым наподобие Джимми Стюарта [4] . Когда он распрямился, колени у него скрипнули. Лол со вздохом повернулся.
И увидел перед собой Злыдня.
Из горла Лола вырвался звук, какой издает маленькая собачка, когда просится на улицу.
На Злыдне были тот же колпак палача и длинный черный плащ, как и в ночь бойни. Пятеро умерли тогда: все работали на Малькольма Пономаря, некоторые были друзьями Лола.
– Помнишь меня? – спросил человек в колпаке, столь же холодный и неумолимый, как кресты и могилы. В руке у него была сумка с логотипом гастронома "Сейсберис".
Лол сумел только кивнуть. Он уловил очень нехороший запах, как от гнилой капусты и дерьма.
– Извините. Мне нужно...
– Что?
– Мне нужно принять таблетку, – хрипло сказал Лол, тыча себя в сердце.
Достав из кармана белый пузырек с нитроглицерином, Лол попытался отвинтить крышку. Но у него слишком сильно дрожали руки. Положив сумку на землю, Злыдень отвернул крышку и протянул одну маленькую белую таблетку Лолу. Лол забросил ее под язык. На глаза у него навернулись слезы. Злыдень не мог бы сказать, было ли это от холода, страха или от усилий вздохнуть.
– Лучше? – спросил он.
– Да, спасибо. – Лолу пришлось прикусить язык, чтобы не добавить "сэр".
– О'кей, – отозвался человек в капюшоне.
Он наподдал ногой сумку, и оттуда выкатился белый футбольный мяч, который остановился у ботинка Лола. Выглядел он как неопрятный муляж человеческой головы из папье-маше.