Есть и посильней, надо в справочнике посмотреть. А с водкой его действие усиливается.
— Почему-то я версию со снотворным отбросил, — задумчиво сказал инспектор. — А вот с коньяком действительно не уловил.
— В водке горечь или примесь меньше заметна.
Петельников мотнул головой, пытаясь ослабить узел галстука. Но Рябинин знал, что сейчас его давит не галстук, а чуть задетое самолюбие. Так бывало частенько: придет за советом, а получив его, начинает тихо злиться, что не мог додуматься сам. И было не понять — на себя ли он взъелся, на Рябинина ли.
Инспектор еще раз криво вертанул головой, побарабанил пальцами по столу и уже спокойно спросил:
— Сергей Георгиевич, возьмешь это дело?
— Да оно же…
— Знаю, — перебил Петельников, — не вашей подследственности. Но в порядке разгрузки, а? С начальством я утрясу…
С начальством инспектор утрясет. Но добровольно просить дело, по которому нет ни доказательств, ни преступника, было мальчишеством.
— А я по своей доброй воле заварил эту кашу, — как бы между прочим сообщил инспектор. — Уже зарегистрировал и завел розыскное дело…
— Не хвались, — буркнул Рябинин. — Утрясай и приноси материал.
Петельников шумно вздохнул, будто самое главное было сделано. Рябинин повернул недовольное лицо к окну — опять он влез в трухлявое дело, в котором ни славы не добудешь, ни удовольствия не получишь.
— Только ты ее поймай, — предупредил он инспектора — Приметы описаны, где она промышляет, известно.
Инспектор смотрел окостеневшим взглядом поверх рябининского плеча, набычившись, будто там, за плечом, увидел ее, белесую Иру-Клаву-снотворницу. Рябинин шелестнул бумагами. Петельников ожил, посмотрел теперь на следователя и заметил:
— По-моему, преступность страшно нерентабельна, занятие для дураков. Выгоднее эту сотню заработать, чем так выламываться в ресторане на статью.
— А ты это спроси у нее, — усмехнулся Рябинин хотя понял, что зря усмехнулся: неглупую мысль бросил Петельников.
Инспектор встал, блеснул галстуком и засветился алюминиевым костюмом, как инопланетный пришелец. Рябинин завистливо смотрел на высокую литую фигуру к которой костюм, казалось, прилип. А на нем любая одежда, даже сшитая на заказ, сидела так, будто в пиджак всыпали мешок картошки.
— Если придет, сегодня и спрошу, — отпарировал Петельников.
— А-а, — понял Рябинин, — вот почему ты выглядишь киноартистом.
Петельников протянул руку. Рябинин вышел из-за стола и легонько хлопнул его на прощание по плечу.
— Хотя и ресторан, а все-таки операция, Вадим, — серьезно добавил он, — насчет снотворного пока предположение, версия. Впрочем, вряд ли она придет туда после вчерашнего. Завтра утром позвони.
Петельников мог подключить к походу в ресторан — у него не поворачивался язык назвать это «операцией» — других инспекторов и даже негласных сотрудников. Он мог прийти и опросить о белой Ире-Клаве всех официантов, но что-то мешало ему двинуться по проторенному пути, может быть, необычность дела. Да и не было гарантии, что у нее нет соучастника среди работников ресторана.
Инспектор из-за плеча стоявшего в дверях парня пошарил взглядом по залу — знакомые официанты не работали, значит, мешать никто не будет. И мест свободных пока нет, тоже к лучшему, можно в ожидании столика хорошенько осмотреться.
Петельников прошелся между рядами, легонько посвистывая и ловя на ходу обрывки фраз и осколки слов. Пожалуй, его лицо сделалось сейчас самым заурядным и пошлым во всем ресторане, и только черные глаза, как чужие, светились любопытством на его игривой физиономии.
Глаза инспектора уголовного розыска видят по-особому, по-ястребиному.