Вскоре подошла Сандра, помолчав, тронула Гретхен за плечо и спросила участливо:
- Устала? Может быть ты чего-нибудь хочешь, Гретти?
Не поднимая головы, Гретхен проговорила:
- Чтобы меня оставили в покое...
Молчание Сандры было виноватым. Гретхен вздохнула, подняла голову. Глядя вдаль, она положила ладонь на руку Сандры на своем плече.
- Извини... К тебе это относится менее всего. Иди, я посижу здесь немного.
- Да, разумеется, - и Сандра ушла.
Довольно продолжительное время Гретхен оставалась одна, потом девушка пришла снова.
- Скоро будет готов ужин, Гретти. Ты не хочешь прежде смыть с себя пыль? И усталость пройдёт, вот увидишь.
Гретхен едва заметно горько усмехнулась - почти такие же слова сказал ей однажды Ларт... Неужели ей осталось только единственное: воспоминания?
- Идём, - поднялась Гретхен, отряхивая ладонями песок.
Мужчины раскинули две небольшие палатки. Одну - для них с Сандрой, вторую - для своего главаря. "Ну, разумеется! - догадалась Гретхен. - Он трепетно хранит своё инкогнито, а спать в маске чрезвычайно неудобно".
Глава пятнадцатая
в которой утро преподносит один сюрприз за другим
Утром следующего дня Гретхен обнаружила нечто, озадачившее и испугавшее её: выйдя из палатки, она беспокойно осмотрелась, так как не обнаруживала никаких признаков присутствия других её спутников. Не было ни Сандры, ни Мигеля, ни Морти. Только Пастор. Из их маленького лагеря исчезли все кроме них двоих. А там, где накануне вечером оставили лошадей, лениво щипал траву только конь Пастора. Осознание, что она осталась наедине с этим опасным человеком, не могло не ввергнуть Гретхен в смятение.
Он сидел у костра, подогнув под себя ногу, положив скрещенные руки на колено другой, и смотрел в огонь. Он ни разу больше не появился в сутане, но Гретхен слышала, как спутники, обращаясь к нему, называли его "Преподобный" либо "Святой отец".
Он не переменил положения при появлении Гретхен и ничем не показал, что заметил её. Впрочем, не видя лица его и глаз, трудно было судить об этом наверняка. Гретхен постаралась прогнать с лица выражение тревоги и пошла умыться к роднику, который накануне показал им с Сандрой Мигель.
Существование этого пресного источника здесь, на песчаной косе в нескольких метрах от моря было удивительно. Родничок, пробиваясь на поверхность, подмывал песок и образовал большую чашу, стенки её кто-то старательно выложил ракушечником, скреплённым глиной. Это препятствовало родниковой влаге быстро впитываться назад в песок. Постепенно вода всё же просачивалась и уходила, но родничок с неутомимой прилежностью щедро восполнял потерю, наполнял большую чашу чистой холодной водой. Гретхен не торопилась возвращаться. Она набирала воду в пригоршни и смотрела, как искрясь на солнце, вытекают из них юркие струйки, опускала лицо в ладони с прозрачной студёной влагой, просто сидела и слушала негромкое уютное журчание. Она бы и совсем не возвращалась в их лагерь, но почувствовала, что останься она здесь ещё - тот человек явится за ней.
Волей-неволей ей пришлось вернуться. Пастор стоял около своего коня, и по-видимому, долгое отсутствие Гретхен уже начало беспокоить его, об этом свидетельствовало то, как обернулся он на звук её шагов. Повернувшись к Гретхен, он коротко поклонился ей. Она замешкалась на несколько мгновений Гретхен предпочла бы вообще не вступать в какие бы то ни было отношения с этим разбойником... Проигнорировать поклон, - да, это было бы вызовом ему, но... слишком мелочным, вздорным. Гретхен ответила таким же коротким поклоном и, не произнеся ни слова, повернула к палатке. У входа в неё на траве было разостлано свежее полотенце, на котором стоял завтрак.
- Благодарю вас, - против воли проговорила Гретхен.