Сердце Гретхен бешено колотилось, перед ней разворачивалось нечто ужасное, и хотя теперь плечи и спины разбойников всё заслонили, ушей её достигали отчаянные крики. Потом разбойники расступились и из коляски вытолкнули мужчину. Он упал на дорогу, его грубо подняли и поволокли. Мужчина упирался и рвался из рук, но его подтащили к дереву и привязали.
В следующий момент Гретхен забыла про несчастного, потому что внимание её привлекло то, что происходило у коляски. Гретхен снова увидела женщину. Она вырвалась, оставляя клочья платья в руках негодяев, и теперь бежала прочь, подхватив юбки. Один из разбойников вскочил на коня, выдернул из-за голенища кнут и раскрутил его над головой. Потом длинное жало по-змеиному метнулось вслед за беглянкой, обвило её ноги, и женщина рухнула на землю.
Гретхен не помнила, как она покинула своё убежище. И откуда взялись силы в её измученном, едва живом теле. С отчаянным криком она неслась, не разбирая дороги. Опомнилась, когда её рванули назад, и совсем близко она увидела тёмные глаза в прорезях маски.
- Не делайте этого! - дрожа всем телом, отчаянно взмолилась она, и голос её прерывался. - Умоляю вас...
Он больно стиснул ее плечо. Забыв о другом своем, поврежденном плече, Гретхен хотела обеими руками оттолкнуть его, - острая боль заставила её закричать. Силы разом оставили её, Гретхен сникла, опустилась на траву, прижимая к себе больную руку.
У неё уже не было сил протестовать, когда бандит привычным жестом заткнул за пояс подол длинного платья священнослужителя, поднял её на руки, и, не выпуская Гретхен, поднялся в седло - откуда рядом взялся конь, она не видела. Она ничего не видела - её долго преследовали мольбы и крики несчастных путников.
Глава деcятая
в крестьянской хижине успешно исцеляют тело несчастной скиталицы,
но душа её стремится в небытиё
Рука разболелась. И хотя она покоилась на перевязи, сделанной из шейного платка одного из разбойников, малейшие толчки отзывались ноющей тошнотворной болью. Ужасный спутник Гретхен на ходу достал плоскую флягу, вытянул пробку и протянул фляжку Гретхен. Жажда мучила её постоянно, и Гретхен казалось, что отныне так будет всегда, рука опередила мысль, губы жадно припали к горлышку фляги. Разбойник что-то сказала, она не услышала, она задохнулась, захлебнулась, из глаз брызнули слезы - во фляжке оказался крепчайший, жгучий напиток. Плача и кашляя, размазывая слёзы по грязным щекам, Гретхен кое-как отдышалась и пришла в себя. И почувствовала, что стремительно пьянеет.
Ощущение было странным и даже пугающим, она опять едва не заплакала, потому что стало очень жаль себя - каждый, с кем жизнь сталкивала её, делал с ней всё, что хотел, вопреки её воли. Тут Гретхен обнаружила, что боль из плеча быстро уходит куда-то, и ей показалось это даже забавным - она прислушивалась к себе, к новым ощущениям и забыла, что хотела поплакать. Следующее, что обнаружила Гретхен, так это то, что веки странным образом отяжелели, она едва могла поднять их, а когда с усилием все-таки открывала глаза, удивлялась странному зелёному туману, в котором они двигались. Её усилия хватало на несколько секунд, и глаза закрывались снова, и голова тоже клонилась от тяжести. О, почему она не знала, как была счастлива, когда имела возможность приклонить её к груди Ларта... Гретхен поняла, что сейчас всё же расплачется и... заснула.
А когда проснулась, увидела лицо молодой женщины, которая склонилась к ней, что-то ласково проговорила. Гретхен повела глазами, - она находилась в крохотной комнатушке, заполненной толи утренним, толи вечерним светом. Гретхен лежала на узкой постели, и у неё было какое-то чрезвычайно приятное ощущение, которое она не сразу смогла понять. Слабой, неверной рукой она провела по лицу и волосам и поняла, что это ощущение чистоты.