----------
- Здравствуйте, мы из штаба Ивана Савушкина.
- Правда? Заходите, давайте скорее вашу газету. Я ее прочту, пока сын не пришел.
- А чего так?
- Лешенька у меня в охранной конторе работает, вроде "Прун". Он вашего Савушкина каждый вечер материт, как прапорщика материл после армии: то и дело на дежурствах задерживают, а скоро обещают и в ночь выгонять на работату. Мне интересно самой стало: что это за Савушкин такой?
----------
- Баю-бай, Ванечка, засыпай. Тетя Люба говорила - по лестницам агитаторы ходят. Баю-бай, засыпай. Спи, а то агитатор придет и заберет. Баю-бай.
* * *
- Ну, товарищи, я такого сто лет не видела! Не думала, что ноги могут так работать. Лажи, почти никакой - один случай на полсотню. А народ, просто золото, почти все квартиры открывают, разрешают войти. Нет, точно, или народ сбрендил, или первые выборы в этом городе.
У Елковой была давняя привычка: врываться в главный штаб с криками возмущения. Редкий случай - на этот раз она была восхищена и искала кого-нибудь, кто мог бы разделить ее чувства. Таких не находилось, все при деле. Капитан готовил очередной замер, теперь они проводились раз в неделю. Куклинс склонился над своим ноутбуком, исправляя тематический план. Толик бодро стучал по клавишам в писательской комнате, а Олег, вместе с Гречиным, идеологически поправлял листовку. Игорь Вилорович и Любовь Ивановна стояли по обе стороны от Куклинса, ожидая пока он освободиться, чтобы узнать или сообщить что-то важное. Антон, который как всегда заскочил на десять минут, как всегда узнал, что ему забыли заказать карикатуру к одному из материалов и надо сделать ее за час. Дежурившая Таня ставила чайник за чайником и заваривала кофе, по просьбам трудящихся.
- Антошка, - сказала она, подойдя к рисовальщику, склонившемуся над листом. - Тебе, наверное, очень идет черным двубортный пиджак. Купи с гонораров, будешь просто загляденье.
Антон покраснел и еще пристальней вгляделся в незаконченный рисунок.
Увидев, что Таня свободнее остальных, Инка подскочила к ней.
- Танька, давай чая выпьем. А то тут никто меня не любит, все при деле. Я вот тоже по делу к Владимиру Геннадьевичу пришла, но ведь об этом не говорю сразу. Давай, себе тоже налей. А когда остальным нальешь, никому под нос не ставь, захотят - подойдут.
Таня улыбнулась и хотела было принять идею как шутку, но ничего не получилось. В итоге, не прошло и пяти минут, как все, кроме Антона, потянулись к столу.
- Ну и дела, - улыбнулась Таня ставя на столик досыпанную сахарницу. Вы просто гражданскую войну в нашем тихом городе устроили. Мать вчера весь вечер с соседкой ругалась. Та говорит: ваш Савушкин у города кирпичный завод украл. Откуда узнала? Газету принесли, "Красный каток". Ее теперь всем разносят.
- Зашевелились, - сказал Гречин. - Пошла пропаганда.
- Не всем, - ответила Елкова. - Я специально собирала данные, у меня, в Центральном, ее заносят в одну квартиру из пяти. Это, наверное, свою Слободу он всю охватил. Надо бы у Гришина спросить, да он там сидит с охраной, неделю его не видела
- А моя мать отвечает, - продолжила Таня, - твой "Красный каток", не газета, а завод, хоть платит кому-нибудь чего-нибудь.
- Кстати, - сказал Гречин, - по самым последним данным, не платит, но обещает, и будет платить.
- Капитан, - обратилась Елкова, напомни последний замер. - Он не по моему району, я не запомнила.
Сергей Иванович, пустив к потолку колечко дыма, сказал:
- Данные хорошие. У нашего уже семнадцать процентов, у этого - только двадцать один. Плохо, что район этот, Ленинский, самый хороший для нас и, кстати, очень приличные данные поступили и в первом опросе. Тут и вахтовые нефтяники, и просто элитные дома, по местным меркам, мало хрущоб и совсем мало проживают работяг с "Катка".