Принеси-ка хурджин, старик!
- Ты еще молод, - рассмеялся в ответ приказчик, - молод, господин мой, и неопытен!.. Дело, милый друг, вовсе не в водке, - перешел он на шепот. Мне надо спровадить этого старика. Понял?
Тем временем Муса принес хурджин и поставил в угол комнаты.
- Жена, - позвал он Сарию, - принеси воды, дай господину помыть руки и разверни скатерть.
Постелив скатерть на полу и расставив посуду, Сария вышла. Жандарм достал из хурджина и раскупорил бутылку коньяку.
- Держи! - сказал он, протягивая одну из пиал Мамеду. - Выпьем за здоровье дяди Мусы!
Муса отвернулся и пробормотал про себя:
- Проклятье вам!
Гости опорожнили пиалы и принялись за поданную Мусой жареную печенку. Приказчик повернул лоснящееся лицо к Мусе, почтительно стоявшему у дверей, и сказал, едва ворочая языком:
- Послушай, дядя Муса, может, все-таки попробуешь достать нам бутылочку водки...
- Тут в селе водки не бывает, - твердо ответил Муса.
- А разве далеко отсюда до города? Каких-нибудь полчаса. Дядя Муса, сделай такое одолжение! Садись на мою лошадь и гони ее прямо туда. Вот тебе и деньги. Десять туманов. За водку заплатишь четыре тумана, а остальные тебе. Ну двигайся!...
- Ладно, поеду, - сказал Муса после минутного раздумья. - Но вы мои гости, и все расходы я беру на себя. Спрячьте ваши деньги.
Муса направился в конюшню, где стал седлать лошадь. В это время к нему подошла Гюльназ.
- Куда ты, отец? Уже совсем темно... - тревожно спросила она.
- Не твое дело, дочка, - сурово ответил Муса. - Обслуживайте гостей...
Он позвал жену в сторону и что-то шепнул ей на ухо. Потом взобрался на лошадь и сжал ей коленями бока. Через несколько минут топот копыт потонул во мраке осенней ночи.
Гости ели и пили. Али, не давая приказчику вымолвить слово, рассказывал о своих деревенских приключениях.
- Дай бог и тебе, - разглагольствовал он, - замечательные девки в Намине. - И он опять пускался описывать свои похождения.
В это время Гюльназ принесла шашлык и поставила на скатерть. Когда девушка повернулась, чтобы уйти, Мамед встал и схватил ее за руку.
- Садись, барышня, садись, покушай с нами!
Гюльназ выскользнула из его рук и, остановившись в дверях, сурово посмотрела ему в глаза.
- Оставьте вашу затею, господин! Я не из таких, как вы думаете.
- Мы еще не таких, как ты, сокрушали...
- Если в вас есть хоть капля чести, господин, то уйдите отсюда гостями, как и вошли... Хлеб-соль вас покарает...
И девушка выбежала из комнаты.
- Такой красавицы я еще в жизни не встречал, - сказал старший жандарм, который, казалось только теперь постиг всю красоту девушки. - Целого мира стоит!
Приказчик окинул его ревнивым взглядом.
- Говоря откровенно, - сказал он, желая избавиться от соперника, - я хочу жениться на ней. Совершенно серьезно. Что с того, что она крестьянка? Уж очень она мне нравится!
Старший жандарм взял приказчика за подбородок и слегка потряс. Он имел изрядный опыт в подобных делах и догадывался о настоящих намерениях Мамеда.
- Милый мой, брось лукавить! Я сам не раз надувал так других. Но сейчас я даю тебе слово мужчины. Три часа пусть девушка будет в твоей власти. Делай с ней, что хочешь. Я тебе не помешаю. Но по истечении трех часов сам аллах меня не остановит. Вот мое условие! Согласен?
Мамед провел рукой по его лицу.
- Да ты поумнее меня!..
Когда была съедена чихиртма и опорожнена последняя бутылка вина, Мамед сказал:
- Теперь изволь сосни. Придет время, я подниму тебя.
- Можешь не беспокоиться, я и сам проснусь, - ответил Али и, не раздеваясь, повалился на тахту.
Вскоре дом огласился его громким храпом. Когда Гюльназ, поспешно убрав посуду, выходила из комната, Мамед у самых дверей перехватил ее.
- Послушай, девушка, - заговорил он, - я хочу жениться на тебе. Я повезу тебя в город, сделаю барыней.