- Так действуйте и вы! Поднимайте крик на весь мир, на всю планету! Взывайте о помощи! Всюду трубите о том, что большевики хотят уничтожить маленькое, слабое, беззащитное государство! Вы дадите нам повод поспешить к вам на помощь.
Хикмат Исфагани, привыкший с одного слова понимать мистера Гарольда, поспешил с ответом:
- Мы сделаем все, что можем, мистер Гарольд, На первом же заседании меджлиса я выступлю с такой речью, что она потрясет всю страну, и весь народ поднимется на ноги. Я призову моих единоверцев к джихаду - священной войне: "Поднимитесь, о мусульмане, русские хотят осквернить нашу религию!" Я подниму зеленое знамя пророка! "Спасите нас, американские друзья, от безбожников - большевиков!.."
В этот момент в дверях показалась голова Софи Иранпереста. Увидев мистера Гарольда, Софи Иранперест хотел было скрыться, но Хикмат Исфагани окликнул его.
- Войди, войди! - презрительно сказал он. - Лучше послушай, что говорит наш друг: стоишь ли ты хлеба, который жрешь?
- На что намекает господин? - почтительно склонив голову, спросил Софи Иранперест.
- На что еще я могу намекать, жалкий человек? Ты не видишь этой книжонки? Не видишь, что она написана в советском посольстве? Слеп к тому, что Москва вмешивается в наши дела? А если видишь, как же можешь сидеть спокойно, точно набравши воды в рот. Ведь я трачу на газету целый мешок денег в месяц! Где же твои мысли? Где умные статьи?
Слушая своего господина, Софи Иранперест смиренно вытягивал шею и только моргал глазами и поддакивал.
Вмешательство в разговор мистера Гарольда спасло Софи Иранпереста от дальнейших попреков.
Посовещавшись, друзья пришли к единодушному мнению, что выпускать экстренный выпуск не стоит, так как это может вызвать кривотолки в обществе. Они сочли более целесообразным опубликовать в завтрашнем номере "Седа" специальную статью, где была бы разгромлена и брошюра и ее авторы.
Таким образом, Софи Иранперест временно был помилован. Когда он, смущенный и взмокший от пота, направился в свой кабинет, ему встретился Курд Ахмед.
- Опять господин разругал меня на чем свет стоит, - проговорил он сокрушенно, - вылил на меня целый ушат грязи.
Почувствовав, что Софи Иранперест стремится облегчить свое сердце, Курд Ахмед взял его под руку и потащил к себе.
- Здесь тысячи ушей и не место для подобных разговоров. Пойдем ко мне...
Войдя в кабинет, Курд Ахмед запер дверь на ключ и спросил:
- За что же хозяин так напал на тебя?
- Вся эта кампания затеяна американцами и англичанами. У наших господ на это не хватило бы ума! - проговорил Софи Иранперест, рассказав Курд Ахмеду о визите мистера Гарольда. Испугавшись собственных слов, он быстро оглянулся вокруг: - Сударь мой! Эти слова я говорю только вам, надеюсь, что все это останется между нами.
- Разве вы не уверены в этом? Вы же знаете меня!..
- Во всем городе нет ни одного настоящего мужчины, кроме вас. Все знают, что вы не обрушите чужого дома, чтобы устроить себе местечко потеплее.
- Можете в этом не сомневаться, - твердо сказал Курд Ахмед.
Когда Фридун вернулся из университета домой, хозяйка сообщила, что его ждет Курд Ахмед.
- Какими судьбами? - входя в комнату, взволнованно спросил Фридун, обеспокоенный этим неожиданным посещением. - Не случилось ли чего-нибудь плохого?
- Наоборот, все хорошо! Наша листовка и брошюра взбудоражили все общество. Повсюду только и разговору, что об этом. Наши призывы возбудили в народе надежды, а правящие круги охвачены тревогой и смятением.
Фридун рассказал о впечатлении, которое произвела книжка в студенческой среде.
- У нас там много единомышленников. У них не закрыты глаза на правду, о которой говорится в нашей книжке, они верят в чистые побуждения ее авторов. Клеветнические выпады печати вызывают в них лишь негодование.