Галка это уже серьезно, сказал Максим. Но как это может быть тот, но не тот? И куда он исчезал? Он ничего об этом не рассказывал?
Куда исчезал, он нам с Галкой не докладывал. Да мы и не спрашивали. Знаете, есть люди, с которыми вообще не хочется общаться. Как будто стеной огорожены такие люди. Невидимой стеной. А как это тот, да не тот? Да я и сама не знаю, как это объяснить. Словно перепрограммировали его, что ли. Знаете как меняется телефон, если в нем сменить сим-карту? Внешне телефон тот же, а включишь совершенно другой.
Понятно, Максим почесал в затылке. Нет, вообще ничего не понятно. Ладно, разберемся. Значит, Егор исчез сразу же, как только заселился?
Я этого не говорила, сказала Наталья.
Ну так скажите, развел руками Максим.
Знаете, иногда доверишься человеку, начнешь ему что-то рассказывать, а он и наглеет на глазах. Есть такие люди, знаете ли.
Виноват, сказал Максим. Наталья, если вас не затруднит, скажите, пожалуйста, на какой день своего пребывания в Оренбурге Егор Никаноров исчез из отеля. Опишите общую хронологию пребывания его в этом отеле. Вкратце. Пожалуйста.
Без проблем! улыбнулась Наталья. Пару дней после заселения Егор бегал по своим командировочным делам. На второй день, вечером, как раз я дежурила, хвастался, что завершил все дела досрочно, и теперь у него целых двое суток свободного времени. А наутро, после завтрака, вышел из номера, и появился только через двое суток, к ночи. Забрал вещи из номера и уехал в аэропорт.
Нескончаемое вам спасибо, Наталья. И Галке, заочно.
Ой, да не стоит таких благодарностей. Мы с Галкой всегда к вашим услугам.
Всенепременно, с вашего любезнейшего позволения, если возникнет такая необходимость.
*
До фабрики Ткани можно было доехать на такси, но Максим решил пройтись пешком. Наталья пообещала, что Максим сможет добраться до фабрики всего за пятнадцать минут сначала по улице Советская, потом, не доходя до реки Урал, нужно свернуть на улицу Фабричная, и пройти по ней еще около трех минут. Однако Максим преодолел этот путь за час. Ему понравились эти улицы, где старинные дома и особняки царских времен вполне удачно гармонировали с монументальными административными зданиями сталинской эпохи. Удивленный красотой улиц, Максим сделал несколько фотографий и селфи, потом зашел в кофейню, взял с собой стаканчик кофе, и прогулялся еще, дойдя до набережной реки Урал. На том берегу начинался желтый осенний лес, из которого торчала высокая кирпичная труба, выбрасывающая в небо вертикальный столб черного дыма.
Без капли дегтя не обошлось, неодобрительно покачав головой, Максим выбросил стаканчик в урну и направился к фабрике Ткани. Закоптили всю красоту, черти.
*
Помню, помню, как же, непрерывно перекладывая с места на место папки, ручки и степлер, и не глядя Максиму в глаза, рассказывал генеральный директор фабрики Ткани Семен Волкодав. Бойкий такой, шустрый. Побегал, выбрал образцы, заключил договора, и был таков. Мы уже даже выслали первую партию в Москву. Наш менеджер перед отправкой пытался связаться с Егором, но в Москве сказали, что с нашей фабрикой теперь работает другой менеджер, Надежда. С Егором ведь что-то произошло? Ведь так, ведь?
Волкодав перестал перекладывать папки, положил руку на руку, как школьник на уроке, и взглянул на Максима.
Его больше нет, сказал Максим.
Печально, сказал Волкодав. Хороший парень. Был. С деловой хваткой. И профи, каких сейчас мало. Внимательный, дотошный, но, как только нашел, что нужно, оперативно решил вопрос о поставках наших тканей в Москву. Этот контракт для меня как манна небесная. Предоплата позволила мне выдать зарплату моим работникам, а сам факт, что наши ткани пошли в Москву, сделает нам отличную рекламу в других регионах. Как он погиб? Он ведь погиб?
Трагически, сказал Максим.
Ясно, кивнул Волкодав. Тайна. А раз это тайна, позволю себе предположить, что, поскольку вы здесь, не исключается криминальный след в гибели Егора.
То, что я здесь, еще ни о чем не говорит, усмехнулся Максим. Кто знает, может быть я сфабриковал некоторые факты, чтобы выбить у начальства эту командировку. Может быть, мне просто нужно было уехать на время из Москвы, скрыться от своих личных проблем.