Перед подъездом меня ждала та же машина. Пока мы ехали, я набрала номер Магистра.
Да, Аня, голос Зула прозвучал так участливо, что я даже растеряла боевой запал.
Моя работа
На этом все, Аня. Теперь ты женщина Карельского. А он не отпустит
Это правда, что он умрет, если умру я?
Я не знаю
Черта с два.
А как же Зул Вальдемарович, вы же меня учили столько лет! Что мне теперь делать с собой?
Ничего, голос Магистра с каждым ответом становился все холоднее, будто я спрашивала совсем не то, что нужно. Аня, тебе дается другой путь. Все, что можешь идти по нему.
Значит, увольняете?
Само собой.
Все, что мне казалось временной трудностью, все больше приобретало очертания долговременной проблемы. Ступив на порог квартиры Мирослава, я равнодушно проследила, как водитель вошел с моей сумкой и унес ее куда-то по коридору. После он, кажется, поинтересовался, что мне еще нужно, но я не отреагировала, а он не стал настаивать.
Камин в гостиной безмолвствовал, и комнаты казались выстуженными. Где-то в доме плакал маленький ребенок. На душе скребли оборотни
Я походила туда-сюда, не раздеваясь, прислушиваясь. Ребенок не замолкал ни на секунду, кричал так, словно его режут. Интересно, давно он так разрывается?
Мысли перетекли совсем в другое русло. Я вышла из квартиры и снова прислушалась. Кажется, на этаже ниже. Спустившись по лестнице, я определилась с квартирой и решительно постучалась. Детский крик переместился к двери, и мне тут же открыла молодая женщина с полным набором атрибутики несчастной молодой мамаши, которой говорят, что надо перетерпеть это колики. Красные глаза с инкрустацией сосудов, мятая одежда и грязные волосы дыбком.
Привет, холодно поприветствовала я, не глядя на ребенка. Пропустите.
Девушка посторонилась, и я прошла в квартиру. Походив по комнатам, последней я заглянула в спальню. Так и есть.
Под потолком в углу сидел огромный полох существо, очень смахивающее на паука. Черная шкура лоснилась, шерсть шевелилась на длинных лапах, свисающих чуть ли не до середины комнаты. Ничего удивительного дом располагался рядом с каналом, а полохи души утопленных. А кому хочется сидеть в холодной воде вечно? Что именно руководило полохами, заставляя их выбираться из водоемов и искать теплое местечко доподлинно было не известно. Я лично считала, что это было связанно с земной историей души полоха. Ее тянуло в прежний мир к конкретной ситуации, которая была сходна с его собственной.
Здоровая дрянь брезгливо поморщилась я.
Девушка с ребенком наблюдала за мной настороженно. Она меня не боялась, и вообще была отправлена мной в «эмоциональную спячку» так объяснять меньше. Когда я уйду, она меня даже не вспомнит. Полоха из нас троих видели только мы с ребенком, в чем и крылась причина беспокойства последнего.
Трогать тварь руками не хотелось. Мои ладони засветились, кисти удлинились, и я шагнула вперед. Полох зашипел, ворочая большой башкой, устрашая, но на большее был не способен. Выдохнув, я ухватила его за лапу и дернула вниз. Он сразу же изъявил желание мне эту лапу оставить на память, заизвивался, вызывая еще большее чувство брезгливости. Но я перехватила его за другую конечность и потащила из квартиры. Пока мы шли к каналу, полох все больше уменьшался в размерах, затихал, а напоследок вдруг вздохнул пронзительно женским голосом и отправился обратно в воду.
Я еще какое-то время постояла в одиночестве, когда меня вдруг нагнал водитель.
Анна, как я терпеть не могла, когда меня так звали, одним именем выговаривая мне сразу все! Вам что-то нужно? Зачем вы здесь?
Полоха выбрасывала, ответила я таким тоном, будто сообщала, что ходила за сигаретами.
Он нахмурился, но все же через силу кивнул:
Прошу вас вернуться в квартиру.
Мне показалось, мы с ним поменялись местами: он был ведом, а я полохом. Боялся меня трогать руками и смотрел чуть ли не с брезгливостью. С какой только стати?
А если нет? вздернула я бровь.
Лицо мужчины в мгновение застыло.
Господин Карельский не предполагал такого поворота, уничижительно сообщил он, поэтому директив у меня на этот случай нет. Если ваше поведение не будет угрожать вашей безопасности, придется получить распоряжение от вашего хозяина.
Урод. Вот зачем мне нужен был этот диалог? Узнать, что даже у водителя Карельского больше прав, чем у меня?