Можно зайти, мадам? спросил Уиллис.
Заходите, заходите, промолвила Кончетта и отступила из прихожей в маленькую кухоньку, позволяя Уиллису и Брауну войти.
И чего вы хотеть два часа ночи? осведомилась Кончетта и закрыла дверь, чтобы в дом не задувал ветер.
Кухонька была узкой: вдоль одной стены выстроились плита, холодильник и раковина, противоположную стену подпирал стол с эмалированной поверхностью. У батареи примостился металлический шкаф с приоткрытой дверцей, за которой виднелись банки консервов и упаковки с крупами. Над раковиной висело зеркало, а на холодильнике стояла фарфоровая статуэтка собачки. Над батареей висела картина с изображением Иисуса Христа. Под потолком светила люстра с большим стеклянным абажуром и выключателем на цепочке. Из крана капало. Электрические часы показывали первый час ночи.
Никаких двух часов ночи нет, промолвил Браун, едва перевалило за полночь.
В голосе Артура появились знакомые Уиллису нотки, наличие которых он мог объяснить лишь присутствием миссис Ла-Бреска, если, конечно, дама, стоявшая перед ними, действительно была ею. В который раз Уиллису подумалось, что в Брауна встроен радар, позволяющий безошибочно с расстояния ста метров засечь расиста. Лично Уиллису казалось, что хозяйка смотрит на него с Брауном совершенно одинаково, с равной степенью враждебности. Кареглазая женщина, чьи длинные черные волосы были стянуты в пучок на затылке, глядела на детективов прищурившись, с вызовом. Перед тем как пойти открывать дверь, она накинула мужской халат поверх ночной рубашки. Только сейчас Хэл обратил внимание, что женщина стоит перед ним босая.
Вы миссис Ла-Бреска? уточнил Уиллис.
Я Кончетта Ла-Бреска. Вы кто такие? выпалила она.
Детективы Уиллис и Браун из восемьдесят седьмого участка, ответил Хэл. Где ваш сын?
Спит, ответила Кончетта. Поскольку женщина родилась в Неаполе и выросла в Парадизо, она тут же решила, что сыну не повредит алиби. Он был со мной здесь весь вечер. Не за тем пришли.
Миссис Ла-Бреска, вы не могли бы его разбудить? попросил Браун.
Зачем?
Нам надо с ним поговорить.
Зачем? повторила вопрос Кончетта.
Мадам, вздохнул Браун, если хотите, мы можем забрать вашего сына с собой и допросить его в участке. Но подумайте сами, не будет ли нам всем проще, если вместо этого мы прямо здесь и сейчас зададим ему пару вопросов? Ну так как, мадам? Вы за ним сходите?
Я уже встал, раздался голос Энтони из соседней комнаты.
Мистер Ла-Бреска, вы не могли бы подойти сюда к нам? попросил Уиллис.
Секундочку, отозвался молодой человек.
Он был здесь весь вечер, повторила Кончетта, однако рука Брауна все же потянулась к кобуре на поясе кто знает, а вдруг это Ла-Бреска всадил две пули в голову распорядителя садово-паркового хозяйства?
Ждать Энтони пришлось довольно долго. Когда он наконец открыл дверь и вошел на кухню, оказалось, что в его руках лишь пояс от халата, который он тут же при детективах завязал. Волосы на голове паренька были взъерошены, а глаза заспанно смотрели на полицейских.
Ну, чего еще? спросил он.
Поскольку расследование шло по горячим следам, а Ла-Бреска официально не являлся задержанным, Уиллис и Браун посчитали излишним зачитывать пареньку его права. Вместо этого Уиллис сразу перешел к делу:
Где ты был сегодня в половине двенадцатого вечера?
Здесь, пожал плечами Ла-Бреска.
Что делал?
Спал.
Когда лег?
Где-то около десяти.
Ты всегда так рано отправляешься на боковую? удивился Браун.
Да, когда надо вставать спозаранку.
И во сколько тебе завтра вставать?
В шесть утра, вздохнул паренек.
Зачем так рано?
Мне на работу.
Мы думали, ты безработный, хмыкнул Уиллис.
А я уже устроился на работу. Как вы ушли, так и устроился.
И что за работа?
На стройке. Чернорабочим.
Тебе помогли на бирже труда? спросил Хэл.
Ага.
Кто ведет строительство?
«Эрхард энджиниринг».
Где стройка? В Риверхеде?
Нет, Энтони покачал головой, в Изоле.
Во сколько ты вернулся домой? вступил в разговор Браун.
Значит, та-ак протянул Ла-Бреска. С биржи труда я вышел где-то около часа. Потом пошел в бильярдную на Саус-Лири, раскатал пару партеек с ребятами. Потом часиков в пять-шесть вернулся сюда, домой.