Часть моих товарищей расписаны в башне главного калибра и сидят за «броняшкой» во время боевой тревоги. Им интересно побывать на открытом воздухе. Возле АЗА. Может быть, подключить их на краткую стажировку у зенитчиков, дней по пять Особенно во время стояния на Неве. Это высвободит мое время, и я окажусь вместе с Сушко у его подруги? Как ее звать?
Лена. Вот ее фото.
На меня смотрело лицо ослепительной и пронзающей красоты. Такой взгляд я видел только в фильме «Идиот» у Настасьи Филипповны.
Ну как? Хороша? Кстати, разберись, почему Сушко присох к ней в столь короткий срок. Его невеста в Балтийске под стать ему тоже хороша собой и умна.
Если эта Лена по характеру Настасья Филипповна, то присохнуть вполне можно.
Какая «Настасья? Ах да, из Достоевского, в его «Идиоте» Вполне возможно. Сам только не потеряй голову. Уж на что Сушко выдержанный, и то не устоял.
Адмирал подвел итог:
Итак, Сушко заинтересован в твоем пребывании в качестве его заместителя по двум причинам: из-за Лены и, конечно, в помощь по службе. Думается, что когда он не сможет неожиданно увидеться с Леной, то обратится к тебе. А неожиданное дежурство мы ему организуем. Твоя задача
И адмирал стал буквально диктовать пункт за пунктом, давая пояснения к каждому. Среди них были такие: Лена имеет контакт с людьми из французского и английского дипкорпуса надо узнать характер этих связей (это через Сушко); между Сушко и Леной, возможно, уже есть договоренность о скрытой ото всех работе, и если нужна будет связь между ними, то ты сможешь стать их связником втемную. Ты установишь опертехнику подслушивания у Лены дома. Адмирал пояснил, что в доме лежит больная тетка и проникнуть туда невозможно только знакомым людям.
Вся беседа в Большом доме заняла часа два. Я получил условия связи пароль и места встреч как с Большим домом, так с адмиралом и Василием Ивановичем по их служебному и домашнему телефонам. Кроме того, с чекистами в Кронштадте и Балтийске. И, конечно, на крейсере. Все это я аккуратно выписал и обещал вызубрить назубок. Адмирал подчеркнул, что у людей из дипкорпуса имеется разведывательный интерес к флоту, а не только к «делу Краба».
Вторая встреча со шпионажем
Затем наступила стажировка, и все произошло так, как предполагали чекисты: я стал замкомандира группы АЗА, близко познакомился с Сушко и затем с его Леной; носил письма от него и наоборот, их контролировали чекисты. Как я понял, в письмах ничего предосудительного не было.
Я рад был, что Сушко оказался честным человеком, но заявить на Лену не смог он ее боготворил. Лена же вела двойной, даже тройной образ жизни. Она принимала у себя в маленькой смежной комнатке и Сушко, и француза, и англичанина. Сушко не ведал, какие разговоры проходили в этой комнате в его отсутствие. Чекисты контролировали ее связь с французом и англичанином. Они задокументировали ее расспросы о флоте пьяных военных моряков. Было установлено, что она записывала разговоры и кассеты передавала иностранцам. Когда дело дошло до моментальных встреч с ее друзьями из дипкорпуса, француз и англичанин были взяты с поличным.
Чекисты помогли разработать план по явке Сушко с заявлением о сомнительном поведении Лены, и он стал свидетелем по ее делу. А подозрения его строились на тех вопросах, которые она задавала. Они касались служебной тайны, и в них содержалась определенная техническая подготовка Лены для таких бесед.
Мне было жаль Сушко, этого отличного офицера, который дал слабину в сетях красивой, но коварной женщины. Эта его связь с ней стоила Сушко карьеры и пребывания во флоте. В чем-то было жаль и Лену, в общем-то не пустую девушку, но вставшую на путь стяжательства и фактического предательства. Ее судили, но проявили снисходительность ввиду ее помощи органам. Она была взята с французом с поличным, а с англичанином в тот же день уже под контролем органов.
О причастности моем к этому делу Сушко так и не догадался или не захотел меня ввязывать. На допросах обо мне он ничего не сказал. А это устраивало всех: особенно органы, которые не хотели меня светить.
С началом нового учебного года я побывал у адмирала в Большом доме. Он поблагодарил меня за работу, весьма полезную для госбезопасности, и просил подумать о переходе на работу в военную контрразведку. Я обещал подумать, хотя не испытывал большого желания, ибо работал над дипломом и в моем будущем выстраивался НИИ в Москве как ведущий мой дипломный проект.