Правда, «Дерзкому» пришлось дорого заплатить за свою дерзость. Потеряв из виду другие эсминцы дивизиона, турки перенесли огонь на нещадно чадящий головной корабль. Это был кромешный ад. Сначала осколками разорвавшегося в воде тяжёлого снаряда перекалечило прислугу носового орудия. Затем начались прямые попадания. Первый турецкий снаряд пробил насквозь командирскую каюту в кормовой надстройке, но, к счастью, не разорвался. Но через пару минут эсминец со-
дрогнулся от попадания в полубак: взрывом разворотило правый борт, а унтер-офицерский кубрик превратился в причудливое нагромождение исковерканного металла. Но это была только прелюдия. Самые драматические последствия вызвало следующее попадание: шестидюймовый снаряд угодил в кнехт на верхней палубы в районе 164-го шпангоута, рядом с третьим 102-мм орудием. Осколками были убиты лейтенант Плансон 2-й, два комендора и сигнальщик; ещё несколько человек получили ранения. Само орудие тоже вышло из строя таким образом, «Дерзкий» лишился трети своей артиллерии.
Ярбай Кемаль Эфенди не выпускал из рук бинокль. В его взгляде читалась тревога. Ещё бы: из четырёх эсминцев, решившихся вопреки всем законам военно-морского искусства на дневную торпедную атаку, потоплен лишь один, а остальные продолжают нахально идти вперёд. Более того, два из них скрылись в дыму, и их местоположение неясно. Теоретически мощь «Султана Османа» такова, что все четыре корабля давно должны быть разнесены в щепки, но этого почему-то не произошло Ярбай приказал отвернуть на четыре румба вправо. Линкор начал описывать циркуляцию и через пять минут обогнул дымовую завесу, которую сносило ветром к осту. Теперь дым скрывал от турок только головной «Дерзкий», а два других эсминца оказались как на ладони. Артиллерия «Османа» открыла по ним ураганный огонь.
В эти минуты особенно досталось «Гневному». Два прямых попадания шестидюймовыми снарядами вывели из строя котёл 3, повредили первый торпедный аппарат, изрешетили осколками палубу и кожухи всех трёх дымовых труб. Эсминец потерял три-четыре узла скорости, но по-прежнему продолжал сближаться с противником.
Тем временем с дальномерного поста «Дерзкого» доложили, что до турецкого корабля осталось 37 кабельтовых. То есть ещё чуть-чуть, и противник окажется в зоне досягаемости торпед. Прозвучала команда:
Минные аппараты к бою!
По боевому расписанию место Казанцева на крыле ходового мостика у прибора управления торпедной стрельбой. Он попеременно склонялся то к панорамному визиру Эриксона, то к торпедному прицелу системы Михайлова. Поймав в перекрестие силуэт семибашенного линкора, мичман включил тумблер системы центральной наводки. Теперь сервопривод непрерыв-
но передавал информацию на принимающие циферблаты, установленные на каждом из пяти торпедных аппаратов эсминца. Задача наводчиков состояла в том, чтобы удерживать аппараты на линии стрельбы. Они, словно кавалеристы, оседлали велосипедные сиденья торпедных аппаратов и старательно крутили маховики принимающих приборов, совмещая механическую стрелку с электрической. Повинуясь им, электродвигатели послушно разворачивали трубы со смертоносными стальными сигарами в направлении врага.
Когда дистанция сократилась до тридцати кабельтовых, Казанцев нажал кнопку электрического звонка и начал командовать в переговорную трубу:
Установка скорости: двадцать восемь. Первый: прицел двадцать четыре! Второй: прицел двадцать пять! Третий
На «Дерзком» было пять двухтрубных торпедных аппаратов, и все они, от носового к кормовому, перед стрельбой устанавливались на несколько различающиеся углы горизонтального наведения. Это делалось для того, чтобы торпедный залп расходился веером вероятность попадания в цель таким образом увеличивалась. Все необходимые данные система торпедной стрельбы выдавала автоматически по сравнению с минувшей японской кампанией военно-морская техника шагнула далеко вперёд.
Несколько томительных мгновений, и Казанцев нажимает рукоять ревуна, ныне заменившего команду: «Пли!». Хлопки пороховых зарядов сливаются в один, и девять мин Уайтхеда течение двух секунд вырываются из аппаратов на свободу. Словно ловко запущенные с берега плоские камешки, они поначалу по два-три раза выныривают из волн, но затем уходят на заданную глубину и устремляются к цели, оставляя за собой едва заметные белёсые следы. Из аппарата 2 одна торпеда не вышла: осколками повредило её двигатель.