Советские настроения распространялись и в литературной среде. Это хорошо демонстрирует ве сёлый эпизод, рассказанный в дневнике Веры Судейкиной и относящийся к вечеру в «Фантастическом кабачке» и выступлению на нём Василия Каменского:
«Если он опять начнёт читать Цувамму, я уйду», раздаётся голос Ильи Зданевича, и я замечаю, что он слегка пьян. Но Василий Каменский говорит сначала о России, о советской России, об «ало-шёлковом расцвете понизовой революции», об успехе, который он имел там, о своём «Стеньке Разине», не сходящем со сцены тридцати театров и так далее, приблизительно то, что он говорил на ужине «Голубых Рогов». Илья Зданевич не давал ему покою, и, несмотря на усилия окружающих предупредить скандал, <у него> ежеминутно вылетали вместе со смехом злобно-насмешливые слова: «сосуны советской власти», «идиоты, воображающие себя футуристами», и когда Василий Васильевич после речи начал читать «Цувамму», свист, крики, хохот той части публики, которая слышала остроты Зданевича и радовалась скандалу, заставили его остановиться и с обиженно-беспомощным лицом заявить, что если: «Илья Зданевич, который, очевидно, пьян, не умолкнет, то и так далее»48.
Вскоре в одной из газет появилось ругательное письмо художника В.И. Джорджадзе с именами В. Камен ского, С. Городецкого и С. Судейкина и с такими словами: «Много непризнанных футуристических талантов нашло радушный приют в столице Грузии и навязывают нам свой большевистский взгляд на искусство»49. В сентябре 1919 года в Тифлис приехал поэт Рюрик Ивнев, который прочитал там лекции «20 месяцев в Советской России» и «Ленин и Россия»50. Зданевич выступил на банкете, устроенном в его честь группой «41°», и пожелал, чтобы этот банкет послужил «почвой для обмена мнениями о взаимоотношениях советской и несоветской поэзии»51, почувствовав, как представляется, суть грядущих тенденций в культуре.
Ещё в 1919 году начали разъезжаться в разные стороны те, кто недавно составлял литературно-художественное ядро этого «фантастического города». Ближайший соратник Зданевича Алексей Кручёных, работавший конторщиком на постройке железной дороги, попал в июле под сокращение52 и вскоре оставил Тифлис. В Баку, где ненадолго возникла поэтическая «русская колония», он продолжил издавать книги под маркой «41°». Туда же перебрались поэты Татьяна Вечорка, Юрий Деген, Александр Порошин, Сергей Городецкий и др. Осенью 1919-го на учёбу во Францию уехали художники Ладо Гудиашвили и Давид Какабадзе. Художники Савелий Сорин и Сергей Судейкин с женой вначале совершили поездку в Баку, но вернулись назад и в мае 1920 года отплыли в Марсель. В 1920-м же переехал в родной Харьков искусствовед-медиевист и художник Дмитрий Гордеев, составивший вместе с Ю. Дегеном и Б. Корнеевым альманах поэтов «Фантастический кабачок» (1918), опубликовавший статью о деятельности Кручёных в Тифлисе (1918), а также помогавший Такайшвили в составлении русской версии каталога выставки древнегрузинской архитектуры по результатам той самой экспедиции 1917 года (1920). Режиссёр и драматург Николай Евреинов и поэт-футурист Василий Каменский осенью того же года переехали из Тифлиса в Сухум, а затем отправились в РСФСР.
Титульный лист издания поэмы В. Каменского «Цувамма» (Тифлис, 1920)
Зданевич как участник революционных событий в художественной жизни России и поэт левого направления, поддерживаемого там в эти годы, тоже был вправе думать, что его ждёт столичный успех. Однако «вместо того, чтобы ехать на север, в Москву, в Москву»53, он будет бежать за увлекательными делами и за долгожданной славой в противоположную сторону. Представляется, что в его решении выбраться на Запад была и немалая доля желания скрыться от перемен, стремительно приближавшихся к Грузии с Севера. Новая власть, как мы знаем, поначалу приспособит футуризм и другие передовые школы к своим задачам, а затем заставит их замолчать, сохранив лишь в виде декорации да и та в конце концов будет запрещена.
Красная армия в центре Тифлиса. Февраль 1921
На Головинском проспекте в Тифлисе в первые дни советизации Грузии. Февральмарт 1921
Перемены очень скоро начнут приносить беды и гибель друзьям, коллегам Зданевича и его родным. Сразу после оккупации Грузии, весной 1921 года, был арестован и заключён в Метехский замок брат близкой подруги Зданевича Саломеи Андрониковой и знакомый участников «41°» офицер, театральный режиссёр и актёр, поэт, прозаик Яссе Андроников (после новых арестов и тюрем расстрелян в 1937 году); в 1923 году в советском Баку был расстрелян Ю. Деген (по некоторым сведениям, тогда же погиб и А. Порошин); в 1931-м арестовали и отправили в лагерь И. Терентьева (расстрелян в 1937 году); в 1932-м или 1933-м арестовали и в 1934-м осудили к лагерному сроку Д. Гор деева; в 1937-м были казнены Д. Шеварднадзе и поэты «Голубых Рогов» Тициан Табидзе и Паоло Яшвили; в 1937-м арестовали и в 1938-м расстреляли Константина Большакова, поэта-футуриста из ларионовского круга; в 1939-м после нескольких лет, проведённых в советских тюрьмах, умер возвратившийся на родину парижский друг и соратник Зданевича искусствовед и публицист Сергей Ромов; в 1949-м был осуждён на пятнадцать лет лагерей старший брат писателя художник Кирилл Зданевич; в 1952 году под домашний арест был заключён (и вскоре умер) почти 90-летний археолог Э. Такайшвили, за несколько лет до этого добровольно вернувшийся из Франции. Перечень, конечно, далеко не полный.